Андрей Завадский - Утро псового лая

– Не делай этого, отец, – принц Ахмед Аль Бекри едва не кричал, сдерживая себя с большим трудом. – Ты ввергнешь нашу страну в хаос без всякой войны. Террористы могут нанести удар в спину, если мы подержим американцев, это верно. Но если ты решишься на союз с иранцами, разорвав отношения с Америкой, благодаря поддержке которой мы в свое время избежали участи Кувейта, за день раздавленного армией Саддама, у тебя появится не меньше врагов.

– Я не хочу, чтобы по всей стране начали взрываться бомбы, и против нас ополчилась половина арабского мира, – возразил король. – И я не намерен портить отношения с американцами. О, нет, – покачал головой Абдалла, – мы будем очень осторожны. Мы лишь пригрозим им, заставим быть чуть более осмотрительными. Чем обычно. Даже загнанная в угол крыса впадает в ярость, сражаясь до последнего, так не станем загонять в угол нашего противника. Ты хочешь сохранить существующий порядок вещей, сын, когда американцы наши друзья, когда мы можем рассчитывать на их поддержку. Это похвально, но, пребывая в бездействии, мы рискуем навлечь на себя большие неприятности. Война не задержится у наших границ, она перехлестнет их, и тогда мы можем расстаться с жизнями ничуть не меньше, чем от рук заговорщиков.

– Значит, ты все же решился на это, отец? – глухо молвил вдруг почувствовавший обреченность наследник. – Что ж, – вздохнул он, старательно скрывая разочарование, – твоя воля – закон для всех нас, и да будет так.

– Не всегда следует быть покорными, терпеливо ожидая своей участи, – величаво кивнул король. – Порой нужно проявлять решимость, показывать свою силу. Сильного уважают, и мы заставим себя уважать, сын, – решительно произнес монарх. – Никто не позаботится о нашей безопасности, кроме нас, так не стоит ждать. Это риск, но мы пойдем на него, и пусть Всевышний не отвернется от нас.

Вена, Австрия

20 марта

Двое мужчин прогуливались по набережной австрийской столицы рука об руку, неспешно беседуя между собой. Немногочисленные прохожие, попадавшиеся им навстречу, окидывали собеседников безразличными взглядами и, не задерживаясь, проходили мимо. Они видели двух добропорядочных бюргеров, степенных, хорошо одетых, словом, практически ничем не выделявшихся из множества таких же в меру респектабельных мужчин и женщин, которых было полно вокруг. Разве что один из этих мужчин, невысокий и стройный, был слишком смуглым для уроженца центральной Европы, но в Вене, как и везде, жило немало выходцев из дальних краев, в том числе и из южных стран, и многие из них трудились не только на стройках или мелких заводиках.

Да, погода сегодня, кажется, далеко не самая приятная, – произнес, покосившись на своего спутника, уроженец полуденных краев. – Я часто бываю здесь, и всякий раз Вена встречает меня примерно одинаково.

Человек, походивший на какого-нибудь аравийского принца, что было очень близко к истине, жаловался просто потому, что того требовал светский этикет. В эти минуты мысли его были далеки от местного климата, и его собеседник это понимал, хотя и не торопил своего спутника, позволяя тому играть пока по своим правилам.

Он выглядел весьма импозантно и несколько интригующе, этот гость из далеких краев. Тонкая бородка и ниточка усов, окаймлявшие его губы, придавали этому человеку некий налет экзотики, хотя в остальном этот мужчина практически не отличался от окружающих. Одет он был в легкое пальто – весна еще не полностью освоилась в австрийской столице, и потому сейчас в Вене было прохладно, к тому же временами начинался моросящий дождь, – отличный, хотя и не казавшийся слишком дорогим костюм, изящные, пошитые на заказ туфли. На запястье этот человек носил массивный "ролекс", а на безымянном пальце правой руки – золотой перстень.

– Мы посчитали излишним оглашать наше предложение на официальном заседании, – человек, похожий на выходца из Азии обратился к своему собеседнику. Он говорил по-английски почти без акцента, при этом не проявлял ни малейшего напряжения, словно этот язык был для него родным. На самом деле это было совсем не так, просто азиат имел обширную практику общения, научившись владеть чужой речью так же вольно и непринужденно, как выходец из Техаса или Эссекса. – Это могло бы вызвать нежелательные для нас на нынешнем этапе последствия, хотя, я уверен, информация о нашей беседе все равно достигнет заинтересованных лиц, но это случится чуть позже, и утечка не будет столь масштабной. По крайней мере, мы успеем принять некоторые контрмеры, – вкрадчивым голосом, в котором послышался звон стали, вернее, лучшего булата, произнес южанин.