Андрей Завадский - Утро псового лая

Берквадзе, поняв, что с ним не шутят, все же счел за лучшее замолчать и плюхнулся в кресло, после чего человек с "Вальтером" надежно закрепил его ремнями безопасности, заблокировав для надежности замок. Как ни крути, Берквадзе в былые времена был тяжелоатлетом, и вполне мог стать помехой в задуманном деле, поэтому дополнительные меры предосторожности были не лишними сейчас.

Координатор, закончив процесс упаковки олигарха, сейчас только рычавшего сквозь зубы в бессильной ярости, выглянул в проем люка, окинув взглядом взлетную полосу. К счастью, никто ничего не заметил, и сейчас к самолету не спешила охрана аэропорта или вызванная кем-нибудь не в меру бдительным полиция. Водитель Берквадзе, который мог поднять тревогу, уже покинул летное поле, а значит, все прошло именно так, как задумывалось изначально.

– Господа, – координатор, закрыв люк, обратился к пилотам, неподвижно сидевшим возле кабины, в которой сейчас хозяйничал Михал. – Прошу вас занять свои места. Готовьтесь к взлету.

– Куда летим? – спокойно спросил один из пилотов, уже догадавшийся, что план полета придется изменить.

– Пока прежним маршрутом, – ответил усмехнувшийся координатор. – В Лондон. Когда береговая линия будет близко, вы измените курс. И прошу вас, господа, не пытайтесь связаться с землей и позвать на помощь. К вам у нас нет ни малейших претензий, может быть спокойны на этот счет, но любые ваши выходки, не предусмотренные планом, будут пресечены быстро и максимально жестко.

Первый пилот, заняв свое место, настороженно покосился на устроившегося справа от него Михала, положившего пистолет на колени и нацепившего наушники. Однако, пытаясь не терять самообладания, летчик все же приступил к предполетной подготовке. Его пальцы метнулись по консоли, и двигатели, расположенные в гондолах в хвостовой части самолета, взвыли, набирая обороты.

– Земля, я – борт сто семь, – пилот вызвал контрольную башню варшавского аэропорта. – Прошу разрешения на взлет.

– Борт сто семь, я земля, – раздалось в ответ. – Взлет разрешаю. Ваш эшелон – шесть тысяч. Как понял меня, сто седьмой?

– Понял вас, земля, – чуть напряженным голосом, ибо трудно оставаться спокойным, когда на тебя направлено оружие, ответил пилот. – Эшелон шесть тысяч. Предполетная подготовка завершена, начинаю взлет.

Турбореактивные двигатели "Гаррет" завыли на полтона выше, самолет ощутимо дрогнул и начал разворачиваться, выруливая на взлетную полосу. В отличие от многотонных аэробусов легкому "Лирджету" для подобных маневров не требовался тягач-буксировщик. Наконец крылатая машина замерла в начале ярко освещенной взлетной полосы, пилот толкнул от себя ручку управления двигателями, и личный самолет Берквадзе, стремительный и легкий "Лирджет-35" начал разгон.

– Пристегнись, – координатор коснулся плеча Яна, сидевшего возле него в начале салона, лицом к Берквадзе и его уже пришедшему в себя телохранителю. Координатор успел перевязать рану Зураба и на всякий случай сделал ему укол морфина. Сейчас зверообразный охранник только сверкал глазами, так выражая свою ярость.

– А как потом вернуться на родину? – спросил поляк, защелкнув замок ремня безопасности на животе. – У нас нет документов. Нас не пустят через границу.

– С парашютом прыгать приходилось? – координатор оценил невозмутимость своего напарника.

– Так, пан, – сохраняя невозмутимое выражение лица, коротко кивнул Ян. – А что, придется прыгать?

– Да уж, придется, – усмехнулся координатор. – Не беспокойся, все продумано. Вам Польшу покидать не понадобится, будь уверен.

Перегрузка, разумеется, далеко не столь сильная, как в боевых самолетах, вдавила всех, кто находился в салоне "Лирджета", в кресла. Тела на мгновение наполнились тяжестью, а затем это неприятно ощущение отступило.

– Ну, слава тебе, Господи, – вздохнул координатор, наблюдая в иллюминатор, как тают внизу огни взлетной полосы. – Взлетели. Взлетели же, черт вас всех дери! – Закричал вдруг он, и радостно рассмеялся.

Самолет уверенно набирал высоту, огни аэродрома остались внизу, а небо на востоке начало светлеть. Приближался новый день.

Гдыня, Польша – Калининградская область, Россия – Москва, Россия

22 апреля

Лейтенант Станислав Лещинский со скучающим видом смотрел на мерцающий монитор, на котором отображалась обстановка в воздухе над всем побережьем Балтийского моря, от Германии до Калининграда. Размеренно вращавшиеся антенны радиолокационной станции, располагавшейся в сотне километров от Гдыни, ажурные конструкции причудливой формы, похожие на стальные кружева, непрерывно ощупывали небосвод, фиксируя любой находящийся в воздухе объект, если он был хоть немного крупнее птицы.