Андрей Завадский - Утро псового лая

На то, чтобы оборудовать себе укрытия, у танкистов ушло несколько минут, и вот уже боевые машины зарылись в землю по самые башни, направив орудия в ту сторону, откуда ожидался контрудар отброшенного "противника", при этом пехота, занявшая "вражеские окопы" была готова прикрывать танки и БМП от подобравшихся слишком близко гранатометчиков.

– Великолепное зрелище! – восхищенно произнес министр обороны Ирана Мохаммед Фархи, глядя на последствия стремительной атаки русских танков. Боевой офицер, сражавшийся с элитными дивизиями иракской Республиканской гвардии двадцать с лишним лет назад, он оценил происходящее, а находившиеся рядом русские офицеры, знавшие о боевом прошлом министра, в свою очередь, по достоинству оценили его слова. Разумеется, говорил Фархи по-английски, но большинство офицеров поняли его без переводчика.

– Я вижу, русское оружие и русские солдаты по-прежнему остаются лучшим в мире, – убежденно сказал иранец, взглянув на командира дивизии, явно польщенного мнением настоящего солдата, прошедшего одну из самых жестоких войн последней половины столетия. – Ваши люди, генерал, действовали превосходно, именно так, как только и можно действовать в такой ситуации.

– Это в значительной мере заслуга полковника Белявского, ведь это батальон его полка проводил наступление, – генерал-майор Артемьев указал на стоящего неподалеку, чуть в стороне от высоких гостей, Николая, который, почувствовав внимание начальства, вытянулся по стойке смирно.

Маршал Лыков, согласно кивнув, промолчал, хотя ему было, что сказать. Конечно, они видели лишь спектакль, срежиссированный и отрепетированный до автоматизма. Чего стоил один только беспилотник "Дозор", который сбили бы зенитным огнем в первые же секунды, окажись в окопах, на которые он так ловко наводил огонь гаубиц, живые защитники, а не муляжи. Но, как бы то ни было, цель была достигнута, и иранцы пришли в полное восхищение, то ли не задумываясь о многочисленных условностях, то ли просто не обратив на них внимание.

Впрочем, усмехнулся маршал, та самая "обстановка, приближенная к боевой", о которой напоминали при подготовке к маневрам, неважно, проводились ли они силами роты или военного округа, все равно не имела ничего общего с горячкой боя, когда кажется, что воздух пропитан пламенем и свинцом, а в ушах стоят крики умирающих в страшных мучениях товарищей. Он, Валерий Лыков, знал, что такое бой. Старший лейтенант, а потом капитан, командир танковой роты, он сам дважды горел в бронированной коробке, и едва не лишился лица и рук, вытаскивая из охваченного пламенем Т-62Д тяжело раненого наводчика.

Ныне же иранцам показали не более чем шоу, и, кажется, сумели превзойти даже известных мастеров рекламы, американцев. Генерал Артемьев и его офицеры постарались на славу, и министр обороны надеялся, что после этого спектакля в далекую Персию потянутся эшелоны с российским оружием. Он, маршал, боевой офицер, ныне вынужден был думать, как простой торгаш, ибо понимал, что каждый проданный за рубеж танк, каждый самолет, плоскости которого украсят чужими флагами и гербами, означают, что еще один такой же танк или самолет получат вооруженные силы страны.

– У вас отличные офицеры, господин генерал, – одобрительно кивнул меж тем Фархи, взглянув на полковника. – С такими командирами и таким оружием вам не страшен никакой противник.

Иранцы, явно привычные к таким зрелищам, пребывали под впечатлением от увиденного еще долгое время, вплоть до того момента, когда прибыли в Москву. Даже посещение "Уралвагонзавода", где и производились ставшие героями дня танки Т-90, не смогло сгладить впечатления. Иностранные гости с интересом и восхищением осмотрели поточные линии, протянувшиеся в гигантских цехах, изучили самую современную технику, позволявшую производить в день десятки боевых машин. Но все же по виду гостей было ясно, что они все еще пребывают там, на заснеженном поле, воздух над которым разрывает рев десятков мощных двигателей и лязг стальных траков.

Но, несмотря на важность, и образцово-показательных учений, и экскурсии по танковому заводу-гиганту, одному из немногочисленных предприятий в России, действительно оборудованных по последнему слову техники, конечным пунктом маршрута иранцев была Москва, где их должен был принять президент Швецов.

В Кремль, где иранцев, в должной степени проникшихся мощью принявшей их страны, ожидал глава государства, делегацию сопровождал посол Исламской республики в России. Группа иноземных чиновников, сопровождаемых премьером Самойловым, представителями службы этикета и охранниками российского президента, прошла по анфиладам кремлевских залов, сиявших мрамором и золотом. Иранцы уважительно и с интересом смотрели на застывших в почетном карауле гвардейцев в киверах и колетах двухсотлетней давности, вооруженных вполне современными карабинами Симонова, в должной мере знакомыми и приезжим гостям. Солдаты президентского полка стояли неподвижно, и лишь по легкому колыханию груди можно было понять, что это все же живые люди, а не искусно сработанные статуи.