Андрей Завадский - Утро псового лая

Хусейн, заметив приближающегося Уоллеса, остановился и жестом подозвал того к себе. Такой же бородатый и грязный, как его бойцы, облаченный в натовский грязно-серый камуфляж, и, разумеется, увешанный оружием, генерал Шарипов сразу выделялся среди своих людей властной манерой поведения. Он привык, что все его приказы, кому бы они ни предназначались, выполняются незамедлительно и в точности, и от американца, никоим образом не обязанного подчиняться ему, ожидал точно таких же действий. И Уоллес, в душе которого бушевал тщательно скрываемый гнев, вынужден был подчиняться наравне с прочими дикими горцами.

Джон не рассчитывал, что ему придется принять участие в вылазке на территорию России, вместо этого приготовившись к долгой жизни в одном из затерянных в предгорьях нищих городков. Но чеченцам, услуги которых щедро оплачивал Вашингтон, срочно потребовался специалист, разбиравшийся в спутниковой навигации и прочей электронике, и начальство остановило свой выбор именно на Уоллесе. Он, хотя и не был профессиональным диверсантом, обладал навыками не хуже, чем у настоящего рейнджера, а потому никаких причин отказаться не нашел. Тем более, приказ Джону отдал сам Натан Бейл, заместитель директора Управления, и, по общему мнению агентов, самый опытный разведчик за всю его историю, исключая, пожалуй, только самого Алана Даллеса, легендарного основателя ЦРУ.

И вот теперь, оказавшись вдалеке от того, что за несколько месяцев пребывания Грузии сам Джон уже начал считать домом, разведчик вынужден был терпеть недовольство и откровенное презрение Хусейна, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не надерзить в ответ. Собственно, Уоллеса как бы ничего и не останавливало, он знал, что все эти люди – лишь наемники, которым платят его, Джона, боссы. Но, сказав это в слух, разведчик рисковал получить пулю в лоб. Конечно, потом коллеги Джона могли бы разобраться в том, что случилось, выяснив причины гибели своего агента, но что-то подсказывало американцу, что ради него никто не станет портить отношения со столь ценными союзниками, которые не испытывали к своим покровителям ни капли почтения.

– Американец, посмотри, что впереди по маршруту, – сквозь зубы процедил тезка покойного иракского диктатора, бросив на Джона полный презрения взгляд. – Я хочу знать, свободен ли дальнейший путь.

– Мне нужно несколько минут, чтобы установить связь со спутником, – ответил сжавший челюсти от едва сдерживаемой ярости Уоллес.

– Хорошо, у тебя будет пять минут, – согласился Шарипов. Обернувшись к одному из своих телохранителей, которые все без исключения были наемниками-арабами, он коротко приказал: – Привал! И пусть пока Арби разведает путь.

– Привал, – разнеслись над колонной приглушенные команды. – Привал пять минут. Не расходиться. Выслать дозор вперед!

Полдюжины чеченцев, оставив при себе только автоматы с небольшим запасом патронов и ручные гранаты, двинулись по тропе на север, чтобы разведать дальнейший путь. А Джон в это время присел на корточки, расположив перед собой прямо на камнях извлеченный из кевларового чехла компьютер. Вытянув в небо короткую антенну, он принялся ждать, пока висевший где-то над этим районом спутник примет сигнал и отзовется, готовый передать необходимую информацию.

Хусейн Шарипов, сплюнув сквозь зубы, с ненавистью глянул в спину склонившегося над своим компьютером американца. Надменные янки, решившие, что за свои доллары могут купить всех и вся, не церемонились, просто приехав в аул, где располагался штаб Шарипова, и приказав выступать в течение суток. Отряд, сильно потрепанный русскими, еще только начал готовиться к дальнейшим действиям, и Хусейн был против бессмысленного рейда. Слишком многие из его бойцов были необстрелянными пацанами, вступившими в ряды воинов джихада в надежде заработать хоть немного денег, чтобы прокормить своих стариков-родителей и жен, у кого те были. И здесь, в Грузии, и тем более в самой Чечне, истерзанной пятнадцатью годами войны, царила нищета, не было работы, а если кто и устраивался, то получал жалкие гроши. Это и было причиной того, что в отряд приходили многие, но толку от этих бойцов было мало.

Доведенные до отчаяния, молодые парни не ждали появления вербовщиков, а сами шли в лагеря, чтобы вступить в свою личную войну. Зеленая повязка на лоб, "Калашников" в руки и Коран за пазуху – и вот уже готов очередной воин Аллаха, исполненный искренней ненависти к русским… и жаждущий преумножать хаос и нищету, что и толкнули этих мальчишек на скользкий путь террора.