Игорь Пронин - Наполеон. Путь к славе

— Мсье Баррас, мне необходимо поговорить с вами прямо сейчас, — очень серьезно сказала она. — Уделите мне хоть несколько минут, иначе потом пожалеете. Я хочу уберечь вас от страшной ошибки.

Услышав про караул и поняв, что покушение на Колиньи сорвалось, Мари не удержалась и решила поговорить с Баррасом. Этот человек чем-то очаровывал ее, был дорог ей.

— Присаживайся, — жестом пригласил Мари Баррас. — Не знаю, как ты смогла так неслышно войти… Что ты хочешь мне сказать?

— Не верьте Колиньи. Ни единому слову. Он управляет вами, понимаете? Ну, как кролик управляет вашим отношением к Жозефине.

«Она все слышала! — с ужасом подумал Баррас. — Не зря Колиньи приказал и ее найти. Чертовка почти жила в доме и шпионила за мной все это время!»

— Опять кролик. Я начинаю чувствовать себя удавом. Чем же он так страшен? — спросил Баррас, добродушно улыбаясь.

— Этого я вам не могу сказать. Может быть, когда-нибудь, если мсье Дюпон разрешит… — Мари вздохнула. — Прошу вас, мсье Баррас, не верьте Колиньи, верьте Дюпону. Дюпон — хороший человек и не причинит вам вреда.

— Ясно. — Баррас встал и прошелся вокруг стола. — А где сейчас Дюпон?

«Кролика Жозефине тоже наверняка дала она, — думал он. — И вообще много знает. Надо с ней хорошенько поговорить еще до того, как отдать Колиньи. Пусть он пока отдыхает».

— Я не знаю, где сейчас мсье Дюпон. — Она попыталась встать, но Баррас схватил ее за плечи и удержал в кресле. — Что вы делаете?

— Ты хотела со мной поговорить? Теперь я хочу с тобой поговорить. Как давно ты шпионишь для Дюпона, что ты узнала и многое другое. — Баррас прижал ее сильнее. — И ты мне все расскажешь. Даже если мне придется самому ломать тебе пальчики.

Мари попыталась вырваться, но было слишком поздно. Баррас скрутил ей руки шнуром от портьеры и сдавил горло.

— Ты ведь понимаешь, что кричать не в твоих интересах? Может, я тебя еще отпущу, когда все расскажешь. А крикнешь — арестую и отдам под суд по таким обвинениям, по которым революционный трибунал выносит только смертные приговоры.

Он бросил девушку обратно в кресло, а сам шагнул к двери, чтобы закрыть ее на ключ. Однако прежде, чем он успел это сделать, дверь распахнулась и вошла служанка Жозефины Вероника. Она целилась в Барраса из пистолета.

— Отойдите вон в тот угол, пожалуйста, — приказала Вероника хриплым мужским голосом. — И держите руки на виду.

Приблизившись к Мари, Гаевский свободной рукой освободил запястья девушки.

— Повезло тебе, — прошептал он. — Ты куда-то пропала, я пошел искать, а у двери в кабинет Барраса внизу широкая щель. Я всегда так подслушиваю.

— Тогда зачем ты позволил ему меня связать? — Расстроенная, униженная Мари разминала запястья и не хотела даже смотреть в сторону Барраса.

— Затем, чтобы ты перестала наконец говорить о нем как о достойном человеке, — усмехнулся Антон. — А знаешь, все к лучшему. Когда я увидел караул, то решил, что ничего не получится. Но раз так вышло… Мсье Баррас, прикажите снять караул у спальни Колиньи, или я прострелю вам голову. Хотя простите, не так: я с удовольствием прострелю вам голову!

Баррас, как и все порочные натуры, любил жизнь. И даже пиетет, который он испытывал перед Колиньи, еще не был достаточно силен, чтобы Баррас решился рискнуть ради него. Покусывая губы и представляя, что он сделает с обоими или обеими, когда поймает, он пошел к двери.

— Просто высуньте голову и позовите офицера, — уточнял задачу Антон, тыча пистолетом Баррасу между лопаток. — Офицера в кабинет не пускайте. Просто прикажите тихо разойтись. Можете еще сказать, что хотели арестовать Колиньи утром, но убедились в своей ошибке и теперь не хотите, чтобы он догадался. Пусть на цыпочках уйдут.

Баррас сделал все, что приказано, не пытаясь спорить — он и правда был очень разумным человеком. После этого уже его связали шнуром от портьеры, а рот ему Гаевский заткнул собственным передником.

— Ну вот, — довольно сказал он, — теперь я больше не буду служанкой мадам Богарне. И это уже праздник. Я бы еще с удовольствием пристрелил Колиньи, но, боюсь, дело слишком важное. Позови Остужева. Саша там, наверное, извелся весь.

Мари кивнула и вышла из кабинета. Сначала она пыталась оправдать поведение Барраса воздействием льва, но вспомнила, что тот не работает. Оставалось признать неприятную правду — Баррас ей нравился. Но он оказался трусом и слизняком, случайно вынесенным на вершину волной революции. Мари было обидно и стыдно.