Л. Кленч - Из глубины Вселенной

Ночью к месту происшествия из Москвы выехал поезд с комиссией, специально назначенной правительством для расследования.

Железнодорожный путь до Царицына был в полной исправности. Несмотря на поздний час, на каждой станции толпилась масса народа. Поезд комиссии встречали с озабоченными и встревоженными лицами. Начальники станций спрашивали — нет ли распоряжений из центра и будут ли завтра курсировать поезда. Повсюду среди моря колышащихся голов виднелись красные фуражки милиционеров и агентов, охранявших порядок. А по мере приближения к Царицыну суматоха все более и более усиливалась.

Вокзал Царицына представлял собой какой-то беспорядочный муравейник. Вся платформа кишела дачниками, озабоченными москвичами, стремящимися попасть обратно в Москву. День падения болида, по несчастью, совпал с воскресеньем.

После Царицына поезд пошел тихо и неуверенно, останавливаясь через каждые пять минут для осмотра пути. А отъехав от Царицына верст на 8—10, он остановился окончательно; ехать дальше было уж нельзя, так как путь впереди оказался разрушенным.

Заказанные по телефону автомобили поджидали поезд в этом месте. По гладкой шоссейной дороге они быстро доставили членов комиссии к месту падения метеора, который находился невдалеке от железнодорожного полотна.

Наряды конной и пешей милиции. стянутые сюда со всей окрестности, еле-еле удерживали напор тысячной толпы, собравшейся здесь несмотря на поздний полуночный час посмотреть поближе на загадочный метеор.

Впрочем, его хорошо было видно издалека. Черный выпуклый контур довольно-таки отчетливо вырисовывался на темно-синем фоне ночного неба. Он поражал наблюдателей своими неслыханными, гигантскими размерами. Несмотря на то, что метеор вошел в землю на глубину, почти равную высоте трехэтажного дома, он все-таки казался громадным и даже самый высокий дом в Москве показался бы рядом с ним карликом. Издали казалось, что это не метеор, не блуждающее небесное тело, случайно залетевшее к нам на землю, а целая гора, внезапно выдвинутая из недр земли каким-нибудь бурным геологическим переворотом.

Впрочем, зрителя поражала и еще одна странная особенность, а именно — геометрическая правильность очертаний метеора: он имел форму сигары — немного заостренную с одной стороны и притуплённую с другой. И хотя трудно было поверить тому, что он создан живыми, разумными существами, прилетевшими сюда с другой планеты, — тем не менее все научные деятели, вошедшие в состав исследовательской комиссии, тотчас и единодушно высказали это предположение. Это же подтвердил и профессор Веригин, виднейший московский метеоролог и астроном; он прибавил, что остается только ждать, когда «метеор» остынет, чтобы убедиться, кто в нем сидит и чья дерзкая, но гениальная рука направила его из небесных пространств к нам.

— Не исключена возможность и того, — добавил он, — что сидящие внутри ядра (так правильнее называть его) откроют против земных жителей «военные» действия и что при первом же своем столкновении с обитателями иного мира человечество понесет жесточайший урон.

Эти слова были сказаны, конечно, без всякого расчета на панику. И тем не менее они были тотчас же подхвачены радио и разнесены по всему свету, вызвав повсюду сильнейшее волнение. Авторитет проф. Веригина был велик даже за границей. И утренние газет были полны самых сенсационных сообщений.

Высказывались всевозможные предположения — откуда, с какой планеты залетело к нам это ядро. Называли Марс, Венеру, даже Юпитер... Но компетентные лица хранили по этому поводу глубокое молчание, и потому для догадок представлялось широкое поле. Во всяком случае, слова профессора Веригина о возможном нападении со стороны пришельцев возымели и свое благоприятное действие: праздный народ, столпившейся возле места происшествия, начал после этих слов быстро расходиться. Правда, с первыми проблесками утра сюда нахлынула было новая толпа народа, но и она, узнав о возможных осложнениях, быстро растаяла и растеклась по всем направлениям. Даже в окрестных дачах, уцелевших после падения ядра, началась суматоха. Некоторые осторожные дачники уже начали укладывать свое имущество на возы и уезжать в Москву.

Регулярное движение Москва — Царицыно возобновилось с утра следующего дня, и это несколько успокоило народ. А за Царицыным производился спешный ремонт путей и исправление мостов.