Айзек Азимов - Второй Фонд

Однако этого никогда не могло случиться благодаря приборам безопасности, и только ужасный неврастеник мог предположить такую возможность более, чем на мгновение.

О чем же тогда думать всем этим людям? Это не просто толпа, видите ли. Это целенаправленная толпа. Эта цель нависает над пространством и сгущает атмосферу. Выстраиваются очереди, родители пасут своих чад, багаж перемещается в аккуратные массы — люди уезжают.

А теперь представьте себе полную физическую изоляцию одного из этой ужасно занятой толпы, который не знает, куда же отправиться, хотя в то же самое время чувствует более сильно, чем, возможно, другие, необходимость уехать куда-то, куда угодно! Или почти куда угодно!

Даже при отсутствии телепатии или каких-либо неразработанных методов ментального контакта вокруг отчаявшегося возникает какая-то особая, неуловимая атмосфера, и этого вполне хватает.

Нет, это переполняет, и вытекает наружу, и затопляет!

Аркадия Дарелл, одетая в чужое платье, стоящая на чужой планете в совершенно чуждой ей ситуации, которая, казалось, даже из чужой жизни, горячо желала собственной безопасности. Она не знала, что именно этого она хотела. Она знала лишь, что сама открытость доступного мира была большой опасностью. Она хотела укрыться где-нибудь в неисследованном закоулке Вселенной, куда бы никто никогда не заглянул.

И так она стояла, девочка, немного старше четырнадцати. Уставшая хуже восьмидесятилетней старухи, испуганная, как пятилетний ребенок.

Какой незнакомец из сотен, которые прошмыгивали мимо нее — на самом деле прошмыгивали мимо, так что она могла чувствовать их прикосновение, — был человеком Второго Фонда? Какой незнакомец тотчас же уничтожит ее за то, что она одна, одна-единственная, знает, где расположен Второй Фонд?

И голос, пронзивший ее слух, был ударом грома; готовый вырваться крик, обжигая, спекся в горле.

— Послушайте, госпожа, — раздраженно сказал голос, — вам нужен билетный автомат, или вы просто так стоите?

Тут она поняла, что стоит напротив билетного автомата. Нужно было вложить солидную банкноту в клиппер, который тут же исчезал. Потом нажать кнопку под местом назначения, и билет появлялся вместе с точной сдачей, которая определялась электронным сканирующим устройством, никогда не ошибавшимся. Это была обычная вещь, и чего ради человеку стоять перед ней пять минут?

Аркадия вложила кредитку в двести калганидов в клиппер и неожиданно увидела кнопку под надписью «Трантор». Трантор, мертвая столица мертвой Империи, планета, на которой она родилась. Как во сне, она нажала ее. Ничего не случилось, кроме того что вспыхнули и погасли красные цифры: 172. 18… 172. 18… 172. 18…

Это была сумма, которой не хватало. Еще двести калганидов. Автомат выплюнул ее билет. Он свободно оторвался, когда она коснулась его, после этого выпала сдача. Она схватила ее и побежала. Она чувствовала, что мужчина за ней придвинулся ближе, торопясь скорее подойти к автомату, проскочила перед ним и не посмотрела назад.

Хотя бежать было некуда. Они все были ее врагами.

Почти безотчетно она наблюдала за гигантскими сверкающими надписями, растущими в воздухе: Стеффани, Анакреон, Фермус. Появились даже такие, на которых был Терминус, и она было устремилась к ним, но не рискнула…

За небольшую сумму она могла купить уведомитель, настроенный для любого нужного направления, и если засунуть его в кошелек, только она услышит сигнал за пятнадцать минут до отправления. Но о таких устройствах могут вспомнить лишь люди, не обремененные опасностями, — у них есть время подумать об этом.

А потом, пытаясь одновременно смотреть в обе стороны, Аркадия наткнулась на мягкий живот. Она почувствовала испуганный выдох и мычание и руку, опускающуюся на ее руку. Она вся поджалась, но у нее хватило храбрости только на то, чтоб мяукнуть что-то нечленораздельное.

Схвативший ее держал крепко и ждал. Наконец, она сумела немного успокоиться и разглядеть его. Он был довольно толст и приземист. У него были густые, светлые волосы, зачесанные назад, что придавала прическе эффект стиля «помпадур». Это выглядело странно нелепо для круглого и румяного лица, которое просто кричало о своем крестьянском происхождении.

— Что случилось? — сказал он, с искренним и жадным любопытством. — Ты выглядишь такой испуганной.

— Извините, — пробормотала Аркадия, плохо соображая. — Мне нужно идти. Простите меня.

Но он совершенно не обратил на это внимания: