Айзек Азимов - Второй Фонд

Он с раздражением удивился, почему все еще не избавился от Каллии. Не было бы никаких забот. Она бы похныкала немного… Он прогнал от себя эту мысль. Время от времени в ней были свои преимущества.

Каллия приободрилась. Влияние Седобородого прошло, и гранитное лицо ее Песика теперь смягчилось. Она поднялась, и сделав лишь одно неуловимое движение, оказалась возле него.

— Ты ведь не собираешься бранить меня?

— Нет. — Он рассеянно погладил ее. — А теперь просто посиди спокойно немного, хорошо? Я хочу подумать.

— О человеке из Фонда?

— Да.

— Песик. — Пауза.

— Что?

— Песик, этот человек привез с собой девочку, ты говорил, помнишь? Смогу я увидеть ее, когда она придет? Я никогда…

— Слушай, ты что думаешь, я хочу, чтобы он пришел сюда со своим отродьем? Моя комната для аудиенций должна стать средней школой? Хватит твоих глупостей, Каллия.

— Но я сама займусь ею, Песик. Она тебя даже не побеспокоит. Просто я почти никогда не вижу детей, а ты знаешь, как я их люблю.

Он посмотрел на нее с иронией. Она никогда не уставала говорить об этом. Она любила детей, то есть его детей, то есть его законных детей, то есть замужество. Он засмеялся.

— Эта штучка, — сказал он, — большая девочка лет четырнадцати или пятнадцати. Она, наверное, ростом с тебя.

Каллия выглядела подавленной.

— Ну, так я могу?.. Она могла бы мне рассказать о, Фонде. Я всегда хотела поехать туда, ты знаешь. Мой дедушка оттуда. — Ты возьмешь меня туда когда-нибудь, Песик?

Стеттин улыбнулся этой мысли. Возможно — как покоритель. Добродушие, которым снабдила его эта мысль, передалось его словам.

— Возьму. Возьму. И можешь увидеться с девчонкой и говорить с ней о Фонде сколько хочешь. Но не возле меня, понимаешь?

— Я не буду беспокоить тебя, честно. Я возьму ее в свои комнаты.

Она опять была счастлива. Не так часто за последние дни ей позволяли настоять на своем. Она обвила руками его шею, и почувствовала, как после незначительного колебания мышцы его шеи расслабились, и большая голова мягко склонилась на ее плечо.

Аркадия торжествовала. Как изменилась жизнь с тех пор, как Пеллеас Антор сунул свое глупое лицо в ее окно — и все потому, что у нее есть воображение и смелость делать то, что необходимо.

И вот она на Калгане. Она была в знаменитом Центральном Театре, самом большом в Галактике, и видела лично некоторых певческих звезд, которые были знамениты даже в далеком Фонде. Она сама делала покупки на Цветочной Дороге, модном центре самого блестящего мира в Космосе. И она сама делала выбор, потому что Хомир просто совсем ничего в этом не смыслил. Продавщицы совсем не возражали против длинного, блестящего платья с этими вертикальными складками, которые делали ее выше. И деньги Фонда все не кончались и не кончались. Хомир дал ей счет на десять кредитов, и когда она поменяла его на «калганиды», то получилась ужасно толстая пачка.

Она даже сделал себе новую прическу, что-то такое наполовину короткое сзади с двумя блестящими завитками над каждым виском. И все было так обработано, что волосы казались золотистее, чем всегда, и просто сияли.

Но это , это было лучше всего. Разумеется, Дворец Правителя Стеттина не был таким грандиозным и роскошным, как театры, в нем не было таинственности и старины, как в старом дворце Мула, одинокие башни которого они мельком видели в их воздушном полете над планетой; но представить себе, настоящий Правитель! Она была захвачена его великолепием.

И не только этим. Сейчас она была наедине с его Любовницей. Аркадия в уме представила это слово с большой буквы, потому что знала, какую роль играли такие женщины в истории, знала их волшебство и силу. Честно говоря, она часто думала о том, чтобы самой стать всемогущим и блистающим созданием, но почему-то любовницы были не в моде в Фонде в то время. И кроме того, отец, вероятно, не позволил бы ей, если бы дело до этого дошло.

Конечно, Леди Каллия не подходила, по представлениям Аркадии, на эту роль. Прежде всего, она была довольно толстой и совсем не выглядела безнравственной и опасной. Как будто увядшая и близорукая. И голос у нее был тоже высокий, а не хриплый, и…

Каллия сказала:

— Еще немного чаю, дитя?

— Спасибо, еще чашечку, Ваша Светлость, — или нужно Ваше Высочество?

Аркадия продолжала со снисходительностью знатока:

— Чудесные жемчужины на вас, моя леди. — Вообще-то, «моя леди» звучит лучше.

— О? Ты так думаешь? — Каллия казалась немного польщенной. Она сняла их, и они молочными каплями покачивались туда-сюда. — Тебе они нравятся? Можешь взять их, если хочешь.