Айзек Азимов - Второй Фонд

Наверное, так бывает в четырнадцать лет.

Во всяком случае, теперь недельное путешествие было заполнено разговорами, а не копанием в себе. Разумеется, это были не очень глубокомысленные беседы, так как они касались, в основном, девочкиных представлений о том, как лучше обработать Правителя Калгана. Забавные и нелепые — и тем не менее, произносимые важно и обдуманно.

Хомир обнаружил, что способен улыбаться, когда слушал и гадал, из какой же жемчужины исторической литературы она добывала свои искаженные представления о Великой Вселенной.

Наступил вечер перед последним прыжком. Калган был яркой звездой в едва мерцающей пустоте у дальнего края Галактики. Телескоп корабля показывал ее искрящимся маленьким шариком едва различимого диаметра.

Аркадия, нога на ногу, сидела на стуле. На ней были свободные брюки и не очень свободная рубашка, принадлежавшие Хомиру. Ее собственный, более женственный гардероб был постиран и выглажен к приземлению.

Она сказала:

— Вы знаете, я собираюсь писать исторические романы.

Она была совершенно счастлива, путешествуя. Дядя Хомир был не из худших слушателей. И это делало разговор еще более приятным — можно было говорить с действительно умным человеком, который серьезно относился к тому, что говоришь ты.

Девочка продолжала:

— Я прочитала уйму книг о всех великих людях истории. Ну, о таких как Селдон, Хардин, Мэллоу, Деверс и всех остальных. Я даже прочла большинство из того, что вы написали про Мула, хотя, конечно, не очень весело читать те части, где Фонд терпит поражение. Разве не здорово было бы убрать из истории эти постыдные, трагические события?

— Да, — серьезно согласился Манн. — Но это не была бы честная история, так ведь, Аркади? Никогда не завоюешь ученого авторитета, перекраивая историю на свой лад.

— Фу! Кому нужен ваш ученый авторитет? — Она находила его очаровательным. За эти дни он ни разу не назвал ее иначе, как Аркади. — Мои романы должны быть интересными, должны продаваться. И быть знаменитыми. Что за смысл писать книги, если они не продаются и не становятся хорошо известными? Я не хочу, чтобы только несколько старых профессоров знали меня. Пусть их читает каждый.

При этой мысли ее глаза потемнели от удовольствия, и она уселась поудобнее.

— Знаете, как только отец мне разрешит, я собираюсь побывать на Транторе — там можно добыть основные материалы по Первой Империи. Я родилась на Транторе, вы знаете?

Он знал, но сказал: «В самом деле?», и вложил должное количество удивления в голос. И был награжден чем-то средним между сияющей и жеманной улыбкой.

— Угу. Моя бабушка… ну, Бэйта Дарелл, вы слышали о ней … однажды была с дедушкой на Транторе. На самом деле именно там они остановили Мула, когда вся Галактика была у его ног. И мой папа с мамой тоже поехали туда, когда поженились. Я родилась там. Я даже жила там, пока не умерла мама, только мне было всего три года, и я почти ничего не помню. Вы когда-нибудь были на Транторе, дядя Хомир?

— Нет, не могу сказать, что был. — Он оперся о холодную переборку и рассеянно слушал. Калган был уже близко, и он чувствовал, как им снова овладевает тревога.

— Не правда ли, это самый романтический мир? Мой папа говорил, что при правлении Стэннела V там было больше людей, чем в любых десяти сегодняшних мирах. Он говорит, что это был просто один большой мир металла, один большой город, который был столицей всей Галактики. Он показывал мне фотографии, которые сделал на Транторе. Сейчас он весь в руинах, но все еще удивительный. Я бы так хотела увидеть его опять. Вообще-то… Хомир!

— Да?

— Почему бы нам не отправиться туда, когда мы закончим с Калганом?

Что-то вроде испуга промелькнуло на его лице.

— Что? Не начинай сейчас на эту тему. Это дело, а не развлечение. Не забывай.

— Но это и есть дело, — пропищала Аркадия. — Там, на Транторе, может быть невероятное количество информации. Вы так не думаете?

— Нет, не думаю. — Он с трудом поднимался на ноги. — А теперь оторвись от компьютера. Нам нужно сделать последний прыжок, а ты ложись спать.

Во всяком случае, одно хорошо в этом приземлении — ему надоели попытки заснуть на пальто, брошенном на металлический пол.

Вычисления были несложными. «Космический путеводитель» достаточно подробно описывал маршрут Фонд-Калган. Корабль вздрогнул, вошел во вневременной прыжок через гиперпространство — и последний световой год остался позади.

Солнце Калгана теперь было настоящим солнцем — большим, ярким и желтовато-белым, хотя его и не было видно за иллюминаторами, которые автоматически закрывались на освещенной стороне.