Айзек Азимов - Второй Фонд

— Оп… опять разговоры, — резко сказал Манн. — Как нам это узнать?

— Послушайте, пожалуйста… Столица Мула была на Калгане. Калган не был частью сферы торгового влияния Фонда как до Мула, так и сейчас. Сейчас Калганом управляет человек по имени Стеттин, если завтра не произойдет очередной дворцовый переворот. Стеттин называет себя Первым Гражданином и считает себя приемником Мула. Если на планете и остались традиции, то это вера в сверхчеловеческую природу и могущество Мула, ставшая почти суеверием. Поэтому старый дворец Мула охраняется как святыня. Никто без разрешения не может войти туда, ничего внутри никогда не трогалось.

— Ну?

— Ну, почему это так? В наше время ничто не делается беспричинно. Что, если не только суеверием объясняется, что дворец Мула нетронут? Что, если это дело рук Второго Фонда? Короче говоря, если результаты пятилетних поисков Мула находятся внутри…

— О, в… вздор.

— А почему нет? — настаивал Антор. — На всем протяжении своей истории Второй Фонд скрывался и вмешивался в Галактические дела лишь изредка. Я знаю, что кажется более логичным разрушить дворец или, по крайней мере, уничтожить данные. Но мы должны учитывать психологию этих искусных психологов. Они селдоны, мулы, и они работают косвенно, через умы. Они никогда не будут разрушать или уничтожать, ведь они могут достичь своих целей созданием соответствующего состояния ума. А?

Никто не ответил, и Антор продолжал:

— И вы, Манн, именно тот, кто добудет нам информацию.

— Я? — был изумленный вопрос. Манн быстро посмотрел на всех по очереди. — Я н… не могу это сделать. Я не человек д… действия, не герой какого-н… нибудь телешоу. Я библиотекарь. Если я м… могу помочь вам таким образом, оч… ч… чень хорошо, я готов сразиться со Вторым Фондом. Но в… вовсе не собираюсь лететь в космос ради подобных д… донкихотских затей.

— Да подождите, — терпеливо сказал Антор. — Доктор Дарелл и я сошлись на том, что вы именно тот человек. Это единственный способ сделать все естественно. Вы говорите, что вы библиотекарь. Чудесно! Какое основное поле вашей деятельности? Мулиниана! У вас уже есть самое большое в Галактике собрание материалов по Мулу. Для вас это естественно — хотеть большего, естественнее, чем для любого другого. Вы сможете попросить, чтоб вас пустили в Калганийский дворец, не вызывая подозрений в скрытых мотивах. Вам могут отказать, но вас не заподозрят. К тому же, у вас есть одноместный корабль. Известно, что вы посещаете иностранные планеты во время ежегодного отпуска. Вы даже были раньше на Калгане. Разве вы не понимаете, что ничего особенного делать не нужно?

— Но не могу же я просто сказать: «Н… не будете ли столь любезны позволить мне войти в вашу самую главную святыню, г… господин Первый Гражданин?»

— Почему нет?

— Потому что, о Галактика, он н… не разрешит мне.

— Ну и хорошо. Значит, не разрешит. Тогда вы вернетесь домой, и мы будем думать, как быть дальше.

Манн с беспомощным возмущением посмотрел вокруг. Он чувствовал, что его убедили делать то, чего он терпеть не мог. И никто не предложил ему помочь выпутаться.

В конце, в доме доктора Дарелла было принято два решения. Первое — вынужденное согласие со стороны Манна отправиться в космос, как только наступит его летний отпуск.

Второе — очень неправомочное решение со стороны совершенно неофициального члена собрания. Она приняла его, как только выключила приемник, перед тем как, наконец, заснуть. Об этом втором решении мы пока ничего не знаем.

Во Втором Фонде прошла неделя. Первый Спикер снова улыбался сидевшему напротив Ученику.

— Должно быть, ты принес мне интересные результаты, или ты бы не был так сердит.

Ученик положил руку на стопку расчетов, которые принес с собой, и сказал:

— Вы уверены, что проблема является реальной?

— Посылки верные. Я не исказил ничего.

— Тогда я должен согласиться с результатами, хотя не хочу.

— Естественно. При чем тут твои желания? Ну, рассказывай мне, что тебя так тревожит. Нет, нет, положи свои заметки в сторону. Я подвергну их анализу позже. А пока давай поговорим. Дай мне оценить, как ты все понимаешь.

— Ну что ж, Спикер… Стало вполне очевидно, что имели место явные всеобщие изменения в базовой психологии Первого Фонда. Пока знали о существовании Плана Селдона, без каких-либо деталей, они верили в него, но колебались. Они знали, что добьются успеха, но не знали, когда и как. Поэтому там продолжал царить дух напряженности и натянутости — то, чего хотел Селдон. Другими словами, Первый Фонд может быть рассчитан на работу с максимальным напряжением.