Александр Марков - Апсу

Гил встал. Его шатало из стороны в сторону, перед глазами плыли круги, липкие струйки крови стекали по телу. От затхлого, пропахшего плесенью воздуха к горлу подступала тошнота. "Сейчас я потеряю сознание, - мелькнуло в голове, и это - смерть". Секунду или две он стоял неподвижно, напрягая все силы, чтобы не упасть. Наконец почувствовал, что стало легче головокружение уменьшилось, ноги обрели твердость. Он услышал голос Ки-Энду:

- Гил! Где ты? Я освободился! Помочь тебе?

- Не надо, я уже стою. Где дорога?

- Вот наш проход; Пробирайся сюда.

Гил взмахнул мечом.

- Осторожно! Я в двух шагах от тебя.

- Ага, вижу...

Гил достал нож и перерезал разделявшие их ветки. Через несколько мгновений они уже стояли рядом. Ки-Энду несколько раз ударил мечом по сплетению побегов, и друзья оказались в начале узкого хода, ведущего на север.

- Это мы прорубили, спасаясь от нидхагов, - сказал Ки-Энду. - Почему-то заросло только там, где мы спали, а в остальных местах...

- Бежим сюда! - прервал его Гил. - Потом расскажешь. Они выбрались из чащи и поднялись на вал. Дорога была пуста, и друзья спустились на нее, благо дыра в заграждении уже была ими проделана во время бегства от нидхагов.

- Воздух здесь почище, - сказал Ки-Энду, остановившись посреди дороги. Ну, как тебе наше приключение?

- Хан дэвин, Ки, на кого ты похож! - вскричал Гил, взглянув на своего товарища. - Ты же весь кишишь червями, как дохлый бык, неделю пролежавший на солнце!

- И ты, Гил, не лучше... О дэвы, как все чешется! Придется нам выковырять друг из друга эту гадость, пока она дальше не проросла. Ну-ка, раздевайся.

Гил стал снимать плащ. Это оказалось нелегким делом - одежда была словно прибита к телу гвоздями. Ки-Энду пришлось воспользоваться ножом, чтобы отпороть продырявленную материю от кожи. Затем, склонившись над Гилом, он принялся выдергивать из него прозрачные ростки. После них оставались маленькие круглые ранки, вскоре перестающие кровоточить. Но побеги были такими хрупкими, что большая часть их обламывалась, и тонкие кончики оставались внутри. К счастью, Ки-Энду быстро нашел способ их извлекать: достаточно было прижечь росток спичкой, как он сразу сжимался и выходил легко и безболезненно.

Ки-Энду провозился с Гилом не менее получаса. Наконец мучительная операция закончилась. Гил, вконец обессилевший от боли, с трудом натянул одежду, - она была вся в мелких дырочках.

Потом они поменялись ролями.

Но с Ки-Энду что-то произошло: он сник и нахмурился, видно было, что его одолевают какие-то мрачные мысли. Гил подумал, что причиной всему боль и, чтобы как-то отвлечь его, принялся рассказывать всякие истории. Он даже пытался пошутить, заметив, что это занятие - выковыривание ростков из тела дело для него привычное, так как в детстве отец частенько посылал его в огород полоть грядки. Однако Ки-Энду не оценил юмора.

- Спички береги, - прохрипел он, - больше взять неоткуда. И постарайся быстрее закончить. Это же нидхагская дорога. Непонятно, как нас до сих пор не обнаружили.

- Ну, вот и все, - сказал наконец Гил, задувая спичку. - Можете одеваться, больной.

Они побрели по дороге на запад. Боль и усталость не давали им идти быстрее; к тому же сильно хотелось есть, а продукты остались в лодке. В тучах появились просветы, и Ки-Энду, взглянув на солнце, сказал, что они, судя по всему, проспали в Лесу совсем немного - самое большее час.

- Как же быстро растут эти дрянные деревья! - сказал Гил.

- Кстати, - заметил Ки-Энду, - тут есть одна интересная деталь. Помнишь, перед тем как заснуть, мы довольно долго беседовали? За это время никакого роста я не заметил. И проход, который мы прорубили, не зарос.

- Что ж, выходит, эти кровопийцы интересуются только спящими людьми?

- Думаю, что да. Спящими или, скорее, мертвыми. Должно быть, они приняли меня за мертвого. Боюсь, если они и ошиблись, то не сильно - на день или на два...

Гил решил не обращать внимания на дурное настроение Ки-Энду и попытался перевести разговор на другую тему.

- Знаешь, мне вдруг стало жаль нидхагов, которые здесь живут. Как это, должно быть, тоскливо - всю жизнь дышать плесенью и не сметь выйти ни на шаг за железную ограду. Вот ведь как смешно получается - после этого лесного приключения нидхаги кажутся мне чуть ли не братьями родными. У нас с ними так много общего - здесь, в Лесу. Мы одинаково боимся гуллов и этих мерзких деревьев; и нам, и нидхагам здесь одинаково неуютно.

- Это, конечно, очень трогательно, что ты испытываешь нежность к нидхагам, - ядовито заметил Ки-Энду. - Жаль только, что если они нас встретят, то вряд ли догадаются о нашем с ними родстве, даже если ты начнешь их обнимать и называть братьями.