Александр Марков - Отражение Улле

Одного гуганянина взяли живым. У него была раздавлена ступня. Эрк лишился уха, Кулу был ранен в руку, и совсем плохо было с Хресой. Ей прострелили бок.

- А мы разбогатели, - сказал Кулу, оглядываясь после боя - Раз, два... пятнадцать громовых палок, не считая помятых.

Пленный дрожал мелкой дрожью, обезумев от боли и страха. Кулу брезгливо осмотрел его и сказал:

- От этой ноги толку не будет.

И отрубил ему раздавленную ступню. Потом ядозубы промыли и кое-как перевязали свои раны обрывками гуганских одежд. Спустя короткое время все трупы были начисто обобраны и раздеты догола.

- Жрать мы вас не будем, - сказал Кулу груде искалеченных тел. - Волки вас сожрут.

Ядозубы облачились во все гуганское, нагрузили мамонтов оружием и наспех увязанными тюками с одеждой и продолжили путь.

- Надо спешить, - сказал Орми, - пока те беглецы не вернулись с подкреплением.

Эйле ехала теперь позади Хресы и поддерживала ее, чтобы та не упала.

- Не умирай, пожалуйста, - шептала Эйле. - Ты должна жить. Разве ты не хочешь увидеть, как засияет Солнце над миром? А оно засияет обязательно. Скоро, Хреса. Потерпи.

Дней через пять они достигли подножий Предельных гор. Пленный к тому времени был допрошен и зарезан Кулу без тени сожаления. Гуганянин объяснил, как пользоваться ружьями, и весьма приблизительно - дорогу в Дуль-Куг, одно упоминание о котором вызывало у него дрожь, едва ли не судороги. Но все его мучения были оборваны ударом ножа в сердце.

А Хресе стало полегче.

Перевалив через гряду холмов - южный отрог Предельных гор, - мамонты повернули на север и поднялись на ледниковое плато. Теперь они шли по плотному, слежавшемуся снегу. Холодный ветер дул путникам в лицо. Дни стали короче - наступила осень. Им удалось убить мохнатого белого козла неизвестной породы, но есть его пришлось сырым - костер развести было не из чего.

На третий день утром они увидели впереди и немного справа, у подножия отвесного каменного утеса, клубы белого дыма. Этот дым или, может быть, пар, вырывался из круглого отверстия во льду. Рыхлое белое облако растекалось по снежной равнине, заползая в трещины громоздящихся к востоку скал. Сверху оно понемногу таяло. Мамонты направились к этой дымной дыре и остановились в четверти мили от нее.

- Ну что, Мама? - Кулу похлопал мамонтиху по затылку. - Хочешь сказать, что это вход в Дуль-Куг?

- Это он, - откликнулась Эйле. Голос ее звучал взволнованно и тревожно. - Я чувствую зло, исходящее из него, и адские муки тысяч людей, терзаемых чудовищами... потоки крови и вечную, нескончаемую смерть... Там, подо льдом, матери пожирают детей...

- Уймись, - простонала Хреса. - И так тошно. А тут ты еще. Нам лезть в эту дыру, что ли?

- Ну, снимай нас. Белолобый, - сказал Орми - Я вижу, ты дальше идти не собираешься. Кулу уже стоял на снегу.

- Бабы пусть останутся здесь, - приказал вождь. - Нечего им делать в этой ледяной норе. Только шум лишний.

- Я пойду с вами, - сказала Эйле твердо.

- А я завсегда как вождь скажет, так и делаю. - Хреса плюнула на снег. - Останусь, мамонтов посторожу.

Они пошли к дымящемуся входу вшестером - Орми, Эйле, Кулу, Барг, Хлу, Эрк. Каждый взял меч, ружье, горсть железных пуль и мешочек с громовым порохом. У края отверстия они остановились. Вниз, в белую мглу, уходили ступени из обледеневших железных прутьев.

- Пар, - сказал Кулу, принюхавшись. - Просто теплый пар. Там тепло небось, внизу.

- Кровью пахнет, - сказал Орми.

- Попахивает, - согласился Кулу.

Орми оглянулся. В четверти мили к югу на снежной равнине неподвижно стояли Белолобый и Мама - как две красные гранитные скалы посреди ледника. Из-за затылка Белолобого выглядывала Хреса, ее голова темнела на фоне неба.

- Снег здесь чистый, - сказал Орми. - Не то что у нас на юге - весь бурый и на дерьмо похожий.

- Белый снег... - пробормотала Эйле растерянно. Потом она повернулась к Орми и положила ему руки на плечи. - Мы никогда не расстанемся, - сказала она. - Я сделаю так, что никто не в силах будет нас разлучить. - С этими словами она притянула к себе его голову и прижалась губами к его губам. Орми сначала испугался, но потом как будто теплая волна прошла по телу, и ему стало хорошо и спокойно.

- Отныне ты и я - одно, - сказала Эйле. И Орми знал, что это правда. Теперь их ничто не разлучит.

- Ишь ты. - Барг покачал головой. - Опять колдовство. Ну и девка.

- Чуете, как они пахнуть стали? - сказал Хлу - Одинаково! Вот это, я понимаю, чудеса!

И ядозубы посмотрели на Эйле и Орми с уважением.