Журнал «Если» - «Если», 1998 № 05

Проходил я, стало быть, стажировку на крейсере первого класса «Тра-минер», порт приписки — Григориополь. Есть такое небесное тело в Солнечной системе. Команда, понятно, почти вся из землян, а командиром как раз был Болдоха. Внешность у него… Вон тот валун видишь? Ах, это не валун… Ну все равно! Был он лысый, бровей нет, ресниц нет, вообще ни единого волоска на черепушке… Сунулся куда-то не туда по молодости, ну и облетели, стало быть, волосики. Мимика у него… Что такое мимика? А вот как раз то самое, чем ты сейчас занимаешься, только с другой стороны. Так вот, мимики у него тоже, считай, никакой не было. Так, губами шевельнет иногда, чтобы скомандовать, и то редко.

И вот высаживаемся это мы, значит, по сигналу SOS на Даздраперме. Планетка, прямо скажем, унылая, серенькая. Кислород есть, вода есть, правда, маловато. Жизнь копошится по мелочи… Ладно. Пронизали верхние слои, зависли над поверхностью, стали на огонь. А посадка, заметь, вообще была первая — крейсер-то новенький, со стапеля. Выпускаем посадочные ноги. А ножки-то длинные, заразы, сорок один метр каждая. Сейчас уже таких не делают. И вот выскальзывают они наружу из корпуса, выскальзывают, выскальзывают… Ну и выскользнула одна. То есть совсем. Вообще. Ка-ак ляпнется плашмя об эту самую Даздраперму, аж подпрыгнуло все внизу! Крейсер, понятно, теряет центровку, начинает танцевать на огне… Вот вы, нынешние, вопрос на сообразительность: дальше что делать, а?..

Форсаж — и обратно на орбиту?.. А за опору за посадочную кто потом отчитываться будет? Это ж тебе не зонд, не блок какой-нибудь, ее ведь не спишешь по утруске!

Короче, капитан Болдоха сажает крейсер вручную… А вот так! Как ты на табурет садишься. Двумя ногами на грунт, а задницей, то бишь краем корпуса — на скалу. И без промаха, понял?.. Я это своими глазами видел. Больше свидетелей нет! Кто поопытней, видя такое дело, — брык в обморок, а я-то стажер, не сообразил сразу…

Сажает, говорю, капитан Болдоха крейсер, встает из-за пульта — споко-ойный. Смотрит: все отключились — один я глазами хлопаю.

— Разберитесь, — цедит.

И все. Ни слова больше не прибавил, ушел к себе. Ну я что? Потормошил помощника, штурмана — без толку. Глубоко отрубились. Но тут вылезает из каюты… Был у нас такой дылда с челюстью — охотник-демонстратор. Вообще так ничего, парень отчаянный, тертый, Митькой звали. Но в рейсе житья от него не было. Делать ему до высадки, сам понимаешь, нечего — слоняется по крейсеру, зевает, под руку лезет. Разочарованный такой детина. А на предплечье татуировка: «Нет жизни на Марсе».

— Поровней, — говорит, — посадить не могли?

Ну, послал я его, врубаю терминал, выясняю, кто на этой посадочной опоре, в три креста квантованной, последний раз регламентные работы проводил. Робот номер такой-то… Вызываю робота такого-то. Является. Смотрю я на него… Да Япет твою Весту через щель Кассини! У робота руки не тем концом привинчены! Заводской брак!

— Ты что ж, — говорю, — морда железная? Сам не видел, что ли?

А он мне нагло так отвечает: это, мол, не мои проблемы.

Ну, тут, к счастью, второй помощник вроде оживать начал. Перепихнул я ему придурка-робота, а сам с охотником-демонстратором, с Митькой этим самым, пошел биозащиту крейсера обеспечивать.

Это вы сейчас все такие робкие да боязливые: ах, вирусы!., ах, бациллы!.. Чуть что — давай силовые поля вокруг корабля возводить, почву стерилизовать. Тьфу!.. А у нас тогда ма-ахонький такой был акустический приборчик, чуть больше кулака. Выносишь его наружу, включаешь — и ни одна живая тварь в радиусе слышимости даже и не возникнет! А те, которых акустикой накрыло, уже, считай, не жильцы. Классный такой был приборчик. «Обматератор» назывался.

Нет, ну были с ним, конечно, проблемы. Во-первых, не на всякой планете его применишь. На Простомарии три экспедиции подряд загубили, пока сообразили наконец, что осьмизубли местные ни черта не слышат… Кто такой осьмизубель? Ну, это такой неполовозрелый грабель. Из отряда кривокрылых, непарноногих… А во-вторых, фильтры ушные часто из строя выходили: чуть тронешь реостатик в сторону большей этажности — они уже летят. Хотя боцман, например, и охотник-демонстратор вообще фильтрами не пользовались.

Ну, поставили приборчик у трапа, возвращаемся на корабль. Там уже руки роботу перевинчивают, выясняют, кто виноват. Капитан Болдоха с первым помощником прикидывают, как дальше жить: опору обратно присобачивать или же выгонять из трюма турбодуй — и полным ходом к месту бедствия. А бедствие такое: накрылся крейсер второго класса «Генацвале» — тоже откуда-то там с Земли. Чем накрылся — пока неясно, помехи были сильные.