Сакё Комацу - Похитители завтрашнего дня

Сейчас же вслед за специфическим воем реактивных бомбардировщиков раздался глухой удар, потом еще удар, и замок заходил ходуном. Затрещала крыша.

– Воздушная тревога! Осторожно, не выходите наружу! – крикнул кто-то в рупор.

Но у меня как назло начался острый приступ наследственной болезни, переданной мне моими славными предками. Будь я медиком и знай латынь, я бы назвал ее «зевакиус вульгарно». Я со всех ног бросился во внутренний двор крепости хонмару и, задрав голову, начал глазеть на небо.

Что-то мелькнуло в темноте, задев по касательной мое левое колено. Я охнул.

– Что с тобой? – испуганно вскрикнула выскочившая следом за мною Кисако.

– Какой идиот строил этот замок? Дайте его сюда! – Я прыгал на одной ноге, растирая ушибленное колено. – С крыши черепица сыплется.

Кисако взвизгнула и, кажется, попыталась что-то сказать. Но со стороны западных укреплений на бреющем полете появился самолет, и земля оглушительно загудела.

– Что? Что ты сказала? – крикнул я во весь голос, продолжая держаться за ногу. – Да не ори ты так, а то Гоэмон опять погасит звук!

– Это не черепица! Смотри! – Кисако показывала куда-то за мою спину.

Я обернулся. Там лежала неизвестно когда появившаяся каменная глыба, наполовину ушедшая в землю. Мне стало нехорошо. А если бы она попала мне на голову?..

– Включите прожекторы! – кричал кто-то. – Направьте их на небо!

Теперь я совершенно отчетливо увидел реактивный самолет. Опознавательные знаки на крыльях были закрашены, но нетрудно было догадаться, какой стране он принадлежит. У Сил самообороны Японии таких моделей еще не было.

Раскрылось дно фюзеляжа, и оттуда вывалилось что-то черное. Земля загудела.

– Эй вы, не суетитесь! Спокойствие прежде всего! – раздался голос у меня за спиной.

Я обернулся. Там, скрестив руки на груди, стоял Тамура.

– Ну, началось! – Он улыбнулся краешком губ. – Ничего, Тода, замок у нас железобетонный. И подземелья имеются. Камнями не разобьешь.

– Что за безобразие, что за трясение, сотрясение, землетрясение, столпотворение? – раздался скрипучий голос, и возле нас появился Гоэмон. – Человек приходит, приезжает, въезжает в философский духовный восторг, а вы тут черт знает чем занимаетесь! Так и духовным импотентом недолго стать, импотентом, скопцом, кастратом, мерином!

Не успели мы и слова вымолвить, как он выскочил во двор.

– Осторожно, Гоэмон! – крикнул я ему вдогонку.

Гоэмон запрокинул голову, его ноздри уставились в небо, как жерла орудий.

– Сыплется, капает, стук-стук-стук, кап-кап-кап… Дождь, снег, гром, град… Погода нынче неустойчивая. Метеорологи врут, лгут, обманывают, морочат, сами ничего не знают…

Раздался свист падающего камня.

– Гоэмон, назад!

Но было уже поздно. Огромная гранитная скала рухнула прямо на голову Гоэмона. Земля тяжело застонала.

Мы оцепенели, перестали дышать. Во рту у меня разом пересохло, сердце остановилось.

Если он умер… умрет…

– Гоэмон-сэнсэй! – отчаянным, вдруг охрипшим голосом крикнул Тамура.

А мы с Кисако, забыв о смертельной опасности, о камнях, сыпавшихся с неба, бросились к гранитной скале. Нет, не стоит даже и пытаться ее приподнять – весит она десятки тонн. Я уже видел расплющенный череп Гоэмона…

– О-о, какое острое ощущение! – прозвучало вдруг из недр камня. – Давненько не испытывал такого удовольствия, наслаждения, блаженства…

Скала раскололась пополам, и из нее появился Гоэмон. Целый и невредимый. Лишь верх котелка смялся и исчезли заткнутые за ленту флажки.

Мы с Кисако бессильно опустились на землю.

– Гоэмон-сэнсэй! – Тамура бросился на колени и обхватил ноги Гоэмона. Даже сейчас он не мог обойтись без театральности. – Вы целы и невредимы! Вот уж, действительно, истинное блаженство!

Но удар все же не прошел для Гоэмона бесследно. Лицо его побагровело, глаза затуманились и смотрели теперь не вверх и вниз, а влево и вправо, на губах выступила пена, ноздри судорожно дергались.

– Давно, так остро… шок… стук-бряк… Чуть не онемел…

– Как голова? Как ты себя чувствуешь? – Я обнял его за плечи.

– Прилично, отлично, симпатично! – Он вдруг захохотал. – Тоже мне удар! У меня ведь голова не яичная скорлупа, не орех, не тыква, не арбуз… Хи-хи-хи…

Гоэмон оглушительно чихнул. Глаза сразу встали на место – один посмотрел на небо, другой – на землю. И тут он вдруг пришел в страшную ярость.

– Хамство, свинство, хулиганство!.. Не сметь мешать, нарушать!.. У нас восторг, философия, теософия, полет мысли!.. А вы – туда-сюда, того-этого, хвостом вилять, за нос водить… Где его японское величество? У меня терпение лопается, трескается, трещит по всем швам… Только пошумите мне еще, я вам покажу шум, гром, треск, блеск!..