Роберт Шекли - Седьмая жертва

— Мне все равно, — ответила Джанет Патциг без всякого выражения.

— Бренди, — бросил Фрелейн подошедшему официанту. Бокал девушки был еще наполовину полон.

Фрелейн взглянул на Патциг и почувствовал, как забилось сердце. Подумать только — выпивать с собственной Жертвой!

— Меня зовут Стентон Фрелейн, — представился он, понимая, что это не имеет никакого значения.

— Джанет.

— Джанет, а дальше…

— Джанет Патциг.

— Очень приятно. — Фрелейн старался говорить как можно беззаботнее. Скажите, Джанет, а что вы делаете сегодня вечером?

— Сегодня вечером меня, наверное, убьют, — безучастно ответила она.

Фрелейн внимательно посмотрел на девушку. Знает ли она, кто он? Насколько он мог судить, пистолет она прятала под столом. Он переменил позу — так, чтобы рука была поближе к оружейному карману.

— Вы — Жертва? — деланно удивился он.

— Не трудно догадаться, — ответила она с горькой улыбкой. — Поэтому вы бы лучше ушли — зачем вам получать пулю, предназначенную мне.

Фрелейн не мог понять, почему она так спокойна. Самоубийца? Может, ей в самом деле на все наплевать? Или так уж хочет умереть?

— Но у вас же есть сыщик? — На этот раз удивление его было искренним.

— Нет.

Она посмотрела ему прямо в глаза. И Фрелейн увидел то, чего раньше не замечал: она была очень хороша собой.

— Я дурная, испорченная девчонка, — произнесла она задумчиво. Почему-то решила, что мне нравится Охота, и зарегистрировалась в МЭК. А убить… убить не смогла.

Фрелейн сочувственно покачал головой.

— Но я, разумеется, продолжаю оставаться участником Игры. И теперь, хотя я не выстрелила, я стала Жертвой.

— Почему же вы не наняли сыщиков? — спросил он.

— Я никого не смогу убить, — пожала она плечами. — Просто рука не поднимается. У меня даже пистолета нет.

— Храбрый же вы человек, — поежился Фрелейн, — сидите здесь, на открытом месте.

Такая глупость его поражала.

— А что делать? Ведь от Охотника не укрыться. И потом, у меня нет таких денег, чтобы куда-то уехать.

— Когда речь идет о спасении… — начал Фрелейн, но она перебила его.

— Нет, это дело решенное. Надо расплачиваться за свое легкомыслие. Когда я держала свою Жертву на мушке… когда я поняла, как легко можно… убить человека…

Она взяла себя в руки.

— Не будем о плохом, — сказала Джанет и улыбнулась.

Улыбка ее очаровала Фрелейна.

Они разговорились. Фрелейн рассказал ей о своей работе, она — о себе. Оказалось, что ей двадцать два года и она пробовала — правда, неудачно сниматься в кино.

Они поужинали вместе. Когда же она приняла его приглашение сходить в Гладиаториум, Фрелейн почувствовал себя на вершине блаженства.

Остановив такси — похоже, он все время только и делал, что катался по Нью-Йорку в такси, — Фрелейн открыл перед ней дверцу.

Она села в машину. Фрелейн заколебался. Он мог застрелить ее прямо здесь, сейчас. Более удобный случай вряд ли представится.

Но он сдержался. Подождем еще немного, сказал он себе. Гладиаторские игры в Нью-Йорке по сравнению с теми, что он видел в других городах, отличались, пожалуй, только более высоким мастерством участников. Программа же не блистала новизной: сначала, как всегда, поединки на мечах, саблях и шпагах (естественно, все схватки продолжались до смертельного исхода). Затем следовали единоборства с быками, львами и носорогами. В заключительном отделении сцены из более поздних времен: бои лучников на баррикадах и поединки на высоко натянутой проволоке.

Вечер прошел изумительно. Провожая Патциг домой, Фрелейн старался скрыть растущее смятение: до сих пор ни одна женщина не влекла его так сильно. И именно эта женщина оказалась его официальной Жертвой.

Он не представлял себе, что делать дальше. Джанет пригласила его зайти. Сев рядом с ним на диван, она прикурила от массивной зажигалки и откинулась на спинку.

— Когда ты уезжаешь? — спросила она.

— Точно не знаю, — ответил Фрелейн, — но, наверное, послезавтра.

Она коротко вздохнула.

— Я буду без тебя скучать.

Наступило молчание. Потом Джанет встала приготовить коктейль. Когда она выходила из комнаты, Фрелейн смотрел ей в спину. Пора, подумал он, коснувшись кнопки.

Но момент был безнадежно упущен. Он не мог застрелить ее. Нельзя убить девушку, которую любишь.

Мысль, что он влюбился, потрясла Фрелейна. Он ехал в Нью-Йорк, чтобы убить эту девушку, а вовсе не для того, чтобы жениться на ней!

Она вернулась с подносом и села напротив него, глядя в никуда с тем же пустым, безнадежным выражением