Сакё Комацу - Гибель Дракона

– По японскому времени, – сказал Юкинага. – Вот уже четырнадцать часов, как мы повернули к Гавайям…

– Значит, не видно уже дыма Японии?

Из-под ладони Наката посмотрел на северо-западный горизонт. Над ним висели серые тучи. Не зная местонахождения «Харуны», Наката не мог определить, что это – облака или дым извержения.

– «Не затонул еще „Тэйэн“…» – опять сказал Наката шутовским тоном.

– Отдохнул бы, а? – хмурясь от его развязности, предложил Юкинага. – Никак, ты слегка тронулся…

– Итак, конец… – Наката облокотился о бортовые перила. – Кончился Японский архипелаг… Бай-бай, в общем… Дай сигарету!

– Да, конец… – Юкинага протянул ему пачку. – И нашей работе тоже…

Зажав в губах сигарету, Наката смотрел на стремительно убегавшие волны. На этот раз он что-то долго не требовал спичек.

– Да, работа… – медленно пробормотал Юкинага. – Мне вчера Онодэра приснился. У меня все время такое ощущение, что он жив… А ты как считаешь?

Ответа не было. Потом Наката невнятно, сдавленным голосом пробормотал:

– Что-то… ужасно я устал…

Отведя взгляд от горизонта, Юкинага обернулся. Огромное тело товарища, переломившись, бессильно висело на перилах, так и не закуренная сигарета, выпав изо рта, застряла в бороде.

– Послушай, Наката…

Когда испуганный Юкинага коснулся плеча товарища, тело сползло с перил и с шумом рухнуло на палубу.

Наката храпел, раскинув руки. Его широко открытый рот до самого горла освещало солнце,

Онодэре показалось, что он крикнул: «Жара! Здесь слишком жарко… Включите кондиционер… Нет, лучше сначала холодного пива…»

Он приоткрыл глаза и увидел круглое маленькое лицо девочки. Ее большие глаза озабоченно смотрели на него.

– Болит? – спросила девочка.

– Нет, просто жарко, – Онодэра едва разомкнул губы – мешали бинты, покрывавшие все лицо. – Уже скоро ведь субтропики начнутся…

– Да, ну да… – сказала девочка, и ее глаза вдруг стали печальными.

– Связались с Накатой и Юкинагой?

– Пока нет…

– Нет еще… Ничего, наверное, скоро свяжемся… – сказал Онодэра. – Ведь все равно встретимся, как только прибудем на Таити… А знаешь, как хорошо на Таити!.. Правда, там еще жарче…

Лицо девочки исчезло из поля зрения Онодэры. Опять задремав, он вдруг почувствовал на лбу что-то холодное.

– Ох, как хорошо стало… – пробормотал он. – Стало прохладно…

Онодэра снова увидел ее лицо. Большие глаза были полны слез.

Неожиданно прояснилась память. Вулканы… извержения… вертолеты… Рэйко… (Рэйко?)… Снег… землетрясение… рассыпающиеся горы… раскаленный пепел, вулканические бомбы… а сверху течет лава, багровая тяжелая лава…

Да, ведь… – спохватился Онодэра и спросил:

– Япония уже затонула?

– Право, не знаю, но…

– Все равно… затонет… – пробормотал Онодэра. – Нет, уже затонула, наверное…

Он закрыл глаза, что-то горькое подступило к горлу, веки стали влажными от слез.

– Спи… – сказала девочка, вытирая слезы прохладным и нежным пальцем. – Тебе надо много спать…

– Да, буду спать… – кротко, как ребенок, сказал Онодэра. – Но мне жарко… Все тело жжет. А ты кто?

– Забыл, да? – она грустно улыбнулась. – Я же твоя жена…

Жена? – подумал Онодэра, вновь ощущая нестерпимый жар. Странно… Какая-то тут ошибка. Моя жена… ведь погибла… под вулканическим пеплом… Жена, ладно уж…

– Не можешь заснуть?

– Расскажи мне что-нибудь, – просительно произнес Онодэра. – Да, расскажи… лучше сказку, чем песню… я всегда… давно еще засыпал под сказку…

– Рассказать… – она озабоченно склонила голову. – Что же рассказать?

– Все равно… можно и печальное что-нибудь…

– Даже не знаю… – сказала девочка, ложась с ним рядом, но стараясь не касаться его целиком забинтованного тела. – Вот моя бабушка… Она была родом с острова Хатидзе, с островов Идзу… Она вышла замуж и приехала в Токио… Но моя родина с материнской стороны на острове Хатидзе… Бабушка была большой мастерицей – ткачихой, знаешь хатидзесские ткани? Так вот, она убежала из дому с молодым человеком… Но бабушка всю жизнь тосковала по Хатидзе, и, когда она умерла, ее прах погребли на Хатидзе. А я, когда была маленькой, несколько раз ездила на Хатидзе, на ее могилу… Не интересно?

– Нет, нет, продолжай… – сказал Онодэра.

– На острове Хатидзе есть одна легенда – «Сказ про Танабу», страшная, грустная и печальная история… В стародавние времена случилось на Хатидзе землетрясение, а потом цунами. Все жители погибли… Спаслась только одна женщина, Танаба. Она ухватилась за весло, и ее прибило волной к берегу, прямо к пещере. Это было очень давно, видно, в те времена суда еще не ходили на Хатидзе… И пришлось Танабе жить совсем одной в пещере на вымершем острове… Но эта женщина, Танаба, тогда была беременной… Она все больше полнела и вскоре в муках родила младенца. А младенец был мальчик… Танаба сама привела себя в порядок после родов, дала младенцу грудь и начала его растить… Я думаю, ей стало гораздо тяжелее жить, когда у нее появился ребенок… Но все равно Танаба его вырастила… Мальчик вырос и превратился в прекрасного юношу. Однажды вечером Танаба позвала сына и рассказала ему, как погибли все островитяне и как она осталась совсем одна с ребенком во чреве. Потом она сказала: «Нам с тобой придется сделать так, чтобы на этом острове вновь были люди. Ты подаришь мне ребенка, и я тебе рожу сестру, потом ты на ней женишься и народишь детей…» И она родила девочку… А сын ее женился на сестре, и их потомки размножились… Говорят, они и есть нынешние островитяне…