Сакё Комацу - Гибель Дракона

Но и в июле, и в августе число спасенных с каждым днем падало, а число жертв и среди спасателей, и среди оставшегося населения катастрофически увеличивалось. Членов спасательных отрядов валило с ног переутомление. С неба все время сыпался вулканический пепел, он покрывал города, поля, горы, проникал в дома, попадал в пищу, на постели, забивал носоглотку… А под мрачным, постоянно затянутым дымом извержения небом, среди серной вони, по дрожащей и гудящей земле метались спасатели. Они крутили рации, ругались между собой, выслушивали мольбы, просьбы, брань и проклятия людей, узнавали о все увеличивающемся числе жертв, получали противоречивые указания, что-то предпринимали на собственный страх и риск, не мылись, не брились, зачастую не успевали ни поесть, ни попить, спали по два-три часа в сутки, пристроившись в уголке трясущегося грузовика, на неудобном стуле или на усеянной камнями земле. Переутомление дошло до предела, нервы начинали сдавать. Спасателям стало казаться, что они бросают вызов чему-то абсолютно немыслимому, что среди разгула взбесившихся стихий все их усилия пропадут даром и в конце концов они, как и отрезанные от мира пострадавшие, окажутся погребенными под пеплом или погибнут в пучине все ближе подступающего моря… Их охватывало щемяще-тоскливое отчаяние…

И Катаоку мучили те же мысли, и его душу леденил тоскливый сквозняк, когда он вместе с двумя-тремя десятками людей ожидал спасательного судна в местечке со странным названием Ахокке, находившемся у восточного подножия горы Асафуса в четверти километра к северу от города Мито префектуры Ибараги. Город Мито уже полностью исчез под водой, море вплотную подступило к Ахокке, некогда возвышавшемуся над его уровнем на сто метров. Гребни холмов превратились теперь в мысы, под ними свинцовые волны лизали вершины деревьев. Жители центра города Мито, не погибшие во время землетрясения и хлынувшего вслед за ним цунами, бежали в окрестные горы. Кое-кто из них заблудился, отстал и не был во время вывезен; с группой таких людей сейчас и встретился Катаока. В районе Итикай море соединило верховья рек Нака и Кину, превратив гористую местность Цукуба в настоящий остров.

Группа Катаоки, состоявшая из трех человек, прибыла сюда не для спасательных работ. Дело в том, что над атомной электростанцией и исследовательским институтом ядерного топлива в местечке Токай, которые давно уже погрузились в море на несколько десятков метров, а предварительно были экранированы десятками тысяч тонн бетона, обнаружилась повышенная радиоактивность. Возникла опасность загрязнения океана отходами ядерного топлива, и группа Катаоки на гидроплане сил самообороны прибыли в этот район, чтобы уточнить положение. Катаока, умевший нырять с аквалангом, принял участие в обследовании. Тревога оказалась напрасной: очевидно, просто произошла некоторая уточка радиоактивных веществ при погружении. Когда проверка была окончена и все вернулись в надувную лодку, налетело цунами.

Гидроплан при приближении цунами попытался взлететь, но сразу не завелся левый двигатель, и хлынувшая волна опрокинула машину. Надувную лодку, в которой находились Катаока с товарищами, цунами понесло на своем хребте далеко во внутренние районы бывшей суши. В конце концов она зацепилась за торчавшие из воды верхушки затонувшего леса. При этом одного члена экспедиции унесло отступающей волной. Оставшиеся в живых, совершенно измученные люди наконец добрались до твердой земли и увидели, что находятся у подножия горы Асафуса.

Беженцы, нашедшие временный приют в Ахокке, завидев группу, бросились ей навстречу с криками радости, приняв потерпевших за спасательный отряд. Но когда выяснилось истинное положение вещей, люди еще больше пали духом.

– У вас этой самой… рации нету? – спросил Катаоку человек лет за шестьдесят с простым открытым лицом и полными мольбы глазами. – Мы все время тут жжем костер, вроде сигнал подаем… Но небо-то все в пепле, ничего не видать, самолеты нас не замечают.

– Рация-то у нас есть, но очень слабенькая, да и в воду не раз падала, так что… – Катаока бессильно опустился на скалу. – В общем, конечно, попытаемся связаться…

– Мы просим вас!.. Очень просим, умоляем!.. – быстро заговорила морщинистая старуха, молитвенно сложив руки. – Мы уже больше десяти дней блуждаем по горе. А одному из младенцев худо… Вы хоть их спасите! Пожалуйста! Нам-то, старым, все едино, а вот молодых, детей, женщин… постарайтесь уж, спасите…