Джордж Мартин - Каменный город

"Ангар" - длинное хлипкое сооружение из гофрированного голубого дюраля, листы которого, наверное, стянули из трюма какого-то грузовоза, стоял далеко от ветролома, под самой стеной серого Каменного города, возле зрачка Западных ворот. Вокруг теснились металлические здания побольше, склады и бараки потерявших свои корабли ул-менналетов. Но в "Ангар" уллы никогда не наведывались.

Когда Холт около полудня пришел туда, зал пустовал. Огромный тепловой светильник от пола до потолка испускал усталый красноватый свет, не достигавший большинства столиков. В уголке в тени сидела компания бормотунов-линкелларов, напротив, свернувшись в плотный шар, толстый седриец поблескивал гладкой белой кожей. А рядом с колонной светильника, за бывшим столиком пегасцев, Алейна с Таккер-Реем причащались янтарной "Летой" из каменного кувшина. Таккер сразу заметил Холта.

- Смотри-ка, Алейна, - сказал он, поднимая стакан, - у нас гость. Вернулся, пропащая душа! Как дела в Каменном городе, Майкл?

Холт подошел к ним.

- Как всегда, Таккер. Как всегда. - Он через силу улыбнулся бледнолицому опухшему Таккеру и быстро повернулся к Алейне. Когда-то, год назад и раньше, она вместе с Холтом обеспечивала прыжки и недолго была его любовницей. Но все осталось в прошлом. Алейна растолстела, ее длинные каштановые волосы, давно позабывшие гребень, висели сальными сосульками. Раньше ее зеленые глаза искрились весельем, теперь янтарное забвение погасило их блеск. Алейна одарила Холта вялой улыбкой.

- Привет, Майкл. Подыскал себе корабль?

Таккер-Рей хихикнул, но Холт не обратил на него внимания.

- Нет, - ответил он, - но есть надежда. Сегодня лисюган сказал, что корабль будет через неделю. Людской корабль. Пообещал меня устроить.

Теперь уже заулыбались оба.

- Ах Майкл, - сказала Алейна, - дурачок ты, дурачок! Они и мне обещали. Какой смысл в этом хождении. Брось, возвращайся лучше ко мне. Я по тебе скучаю. Таккер такой зануда!

Таккер нахмурился, с трудом соображая, о чем речь, - ему не терпелось вкусить новой дозы забвения. Жидкость перетекала в рюмку мучительно медленно, словно мед. Холт помнил, как она огнем разливается по внутренностям, и на душу снисходит умиротворенность. Они тогда здорово поддавали, в те первые недели, ожидая возвращения капитана. Перед тем как все пошло прахом.

- Выпей с нами "Леты", - предложил Таккер.

- Нет, - отказался Холт. - Может, немного огненного бренди, Таккер, если ты угощаешь. Или лисьего пива. Или летней браги, если она тут есть. Я соскучился по летней браге. А "Леты" не надо. Я ведь из-за нее ушел, помнишь?

Алейна, вдруг ахнув, открыла рот, в ее взгляде проснулась какая-то осмысленность.

- Ты ушел, - жалобно проговорила она. - Я помню: ты первый. Ты и Джефф.

- Нет, милашка, - терпеливо возразил Таккер. Он поставил на стол кувшин с янтарным медом забвения, потянул из рюмки, улыбнулся и поправил: - Первым ушел капитан. Разве ты не помнишь? Капитан, Виллареаль и Сьюзи Бинет - они ушли вместе, а мы все ждали и ждали.

- О да, - сказала Алейна. - А потом нас бросили Джефф и Майкл. А бедная Айрай наложила на себя руки, и лисюги забрали Йона и распяли на стене. И тогда ушли все остальные. Ох, я не знаю, куда, Майкл, просто не знаю. - Она вдруг начала всхлипывать. - Держались все вместе, а теперь остались вдвоем мы с Такком... Все нас бросили... Только мы сюда еще приходим...

И Алейна разрыдалась. Холту стало тошно. Дела все хуже и хуже, куда хуже, чем месяц назад. Ему захотелось схватить кувшин и разнести его вдребезги. Впрочем, это бессмысленно. Как-то раз, давно, на исходе второго месяца ожидания, которому не видно было конца, Холта обуяло яростное безумие. Алейна тогда тоже плакала, а Макдональд, исчерпав запас терпения и проклятий, дал ему оплеуху, чуть не выбив зуб (зуб до сих пор иногда болит по ночам). Таккер-Рею пришлось купить новый кувшин. У Таккера всегда водились деньжата. Вор он был никудышный, но родился на Вессе, планете, на которой обитали еще две разумные расы, и, как большинство вессцев, вырос ксенофилом. Благодаря мягкости и податливости Таккера к нему благоволили даже некоторые лисюги. Когда Алейна перебралась к нему, Холт и Джефф Сандерленд махнули на обоих рукой и переселились на окраину Каменного города.

- Не плачь, Алейна, - сказал Холт. - Я же пришел. И даже принес вам жетонов. - Он запустил руку в мешок и, захватив пригоршню кругляшков, высыпал их перед ней. Красные, синие, серебристые, черные жетоны, звеня, раскатились по столу.