Через полчаса, закончив оформление и первый этап обязательных процедур, я оказался в гостевой зоне. Все это великолепие, более приличествующее отелю на курортной планете, построили лет тридцать назад, во времена наката долгожданной гешефт-волны. Дождутся ли многие из ныне живущих новой волны — трудно сказать. Располагая верной информацией, хороший специалист может угадать, в каком из миров сектора вызревает экономическое чудо, а от него волнами пойдут деньги, заказы, туристы, услуги, товары, способствуя подобным же чудесам в местах близких и отдаленных. Но ни одному финансовому гению еще не удавалось точно вычислить, когда именно живительный поток дойдет до родной системы.
Иногда целые поколения живут в депрессии, прозябая в нищете, прежде чем на них прольется золотой дождь. Мне повезло, годы лишений в детстве щедро были возмещены в молодости, когда снова оживились трассы между мирами, пошла новая дележка сфер влияния, а стало быть — потребовалось много оружия. Я помню, как пришли в движение портальные краны, до тех пор казавшиеся всего лишь архитектурным сооружением непонятного назначения, как расконсервировали литейные мощности в нашем городке... Рабочие руки шли нарасхват, родители стали весьма прилично зарабатывать и смогли оплатить мое гуманитарное образование.
Отец вроде не обращал внимания на мои детские увлечения сенсорной графикой, небрежно сдвигал в сторону лепные формы, которыми я баловался в старших классах, но, как потом выяснилось, ничего не забыл. Он решительно пресек мои не очень-то и энергичные попытки устроиться на военную службу и записал меня в частный универсариум. Соседи на нас поглядывали косо, их дети посмеивались надо мной, но когда начался спад и пошли сокращения, они, возможно, перестали смеяться. Впрочем, меня уже к этому времени унесло вместе с волнами благополучия туда, где требовались специалисты моей редкой профессии, практически ненужной на родном Урале.
Стены гостевой зоны по-прежнему переливались всеми оттенками золотого и зеленого, хромированные поручни подъемных лент сияли так, что глазам было больно. На диванчики, раскиданные по широкому коридору, боязно присесть, чтобы не повредить случайно обивку из настоящей кожи. Редкие служащие откровенно скучают в своих прозрачных цилиндрах на пересечениях коридоров; одежда их безупречно чиста, каждая стрелка выглажена до бритвенной остроты, а в глазах читается готовность в любой миг прийти на помощь гостю.
Если привередливый посетитель станет внимательно приглядываться, то, конечно, может заметить следы легкого непорядка. Царапину на дверной панели, отбитый уголок большого керамического горшка с бурно разросшейся геранью, маленькое пятнышко на рукаве горничной... Подойдя к девятнадцатому квадрату четвертого блока, где мне придется ждать окончания карантина, я заметил выбившийся из-под плинтуса краешек коврового покрытия и усмехнулся.
Есть категория людей, которых идеальная чистота и порядок быстро выводят из равновесия. Некоторая ущербность приличествует хозяевам принимающего дома, так, кажется, звучал третий или четвертый постулат из краткого руководства по обустройству макрообъектов.
Я уже не помню, кто преподавал нелинейную эстетику. Но память, наверно, не совсем дырявая, если в голове еще держатся обрывки из учебного курса, пройденного лет сорок назад.
Сверху эта часть гостевой зоны похожа на квадратные соты. Каждый квадрат составлен из одноместных жилых модулей. Где-то есть помещения для семейных, но в тех секторах я не бывал. Чтобы обойти все наземные и подземные этажи карантинного комплекса, потребуется немало времени. Но если кому-то и придет в голову такая блажь, далеко он не уйдет. Блок из девяти квадратов, пара больших холлов, крошечный зимний сад и комнаты активного отдыха, набитые спортивными симуляторами — вот и все места, доступные невольному затворнику. Завтра можно будет пройтись в другие блоки, но там те же квадраты, холлы, ковровые дорожки...
В самих модулях одна стена — визор, — можно посмотреть новостные или развлекательные программы, а в стену напротив встроен холодильник, доверху уставленный нашими лучшими напитками, которые высоко ценятся изнывающими от безделья путешественниками, и не только ими. Когда спрос на оружие падает, хорошо идут дела у производителей спиртного, есть такая верная примета...
Второй день — самый трудный. К этому времени все вернувшиеся домой успели раз десять поговорить с родней, обменяться сплетнями и посетовать на бесконечно тянущееся время карантина. Деловые гости же, скорее всего, успели обменяться парой слов с партнерами, возможно, даже начали предварительные переговоры. Мне общаться было не с кем. Поэтому большую часть времени я валялся в кресле, попивая слабенькое пиво. Пиво слегка отдавало затхлой бочкой.
Читать дальше