– Это довольно удобно, – сказал Широков.
Его и Синяева не удивляла осведомленность Линьга о Земле, на которой он не был. Они знали, что на всей Каллисто буквально зачитывались книгой Бьяининя «Планета Земля», которая вышла недавно в фантастическом количестве экземпляров. Они сами помогали ему писать эту книгу еще в пути, на звездолете.
По совету Дьеньи, они прослушали музыкальный спектакль, что-то вроде оперы. Но артисты не пели, а говорили под аккомпанемент инструментальной музыки. Для Широкова и Синяева музыка звучала странно, а сюжет они плохо поняли.
После ужина, когда зашел Рельос и ночь раскинула над Атилли свой звездный узор, они вынесли кресла на террасу.
Широков сел рядом с Дьеньи.
«Лун» еще не было. Они должны были взойти позже. В темноте лицо Дьеньи было почти невидимо.
Широков вдруг вспомнил, как четыре года тому назад (но одиннадцать с половиной по земному счету) вот так же ночью он сидел с Диегонем, дедом Дьеньи, у входа в палатку, в лагере под Курском, и слушал его рассказ о Каллисто. Мог ли он думать тогда…
Он повернулся, желая рассказать ей об этом далеком эпизоде, но никого не увидел.
Дьеньи исчезла…
Исчезли все, кто был на террасе, и сама терраса…
Волна холода прошла от сердца вверх, к голове…
Равнина, покрытая зеленой травой.
Зеленый лес на горизонте.
Голубое небо, на котором совсем как Солнце сияет далекий Рельос.
Все похоже на Землю, все ласкает глаз привычным, знакомым с детства сочетанием красок.
Кучевые облака над лесом, прохладный ветер, проникающий через открытое окно, нормальная температура воздуха – все «земное»…
Отчего же острое чувство тоски не покидает Широкова?..
Где-то далеко, в безднах неба, осталась Каллисто – чудесная планета, мир будущего!
Совсем не похожая на Землю, она с еще большей силой, чем прежде, влечет к себе.
Два коротких месяца – и дверь прекрасного мира, прежде чем он успел войти, закрылась перед ним. Осталось только воспоминание, вызывающее тоску и горечь неосуществленного желания.
Когда случайно залетевший на Сетито космический корабль покидал ее, Широков жалел, что не увидит больше эту планету, столь похожую на Землю, а теперь, когда он снова находился на ней, проклинал неожиданную и непредвиденную болезнь, заставившую его покинуть Каллисто.
Сетито, несмотря на ее сходство с Землей, казалась ему отвратительной, как насмешка.
С тяжелым вздохом он отвернулся от узкого окна и бросился в кресло.
Он был один в доме на холме, в том самом, который они с Синяевым так недавно рассматривали с огромным интересом как первую каллистянскую постройку, увиденную ими.
Сейчас, после дворцов Атилли, этот дом казался Широкову донельзя жалким.
Синяев отправился с Гесьянем и Бьесьи фотографировать окрестности холма и реку, а если удастся, то и пресмыкающихся.
«Вот, как ни храбрился Георгий, – думал Широков, – но и ему пришлось оказаться здесь. Все случилось не так. Но, может быть, еще не все потеряно, – пытался он утешить себя, – может быть, все обойдется? Мы вернемся на Каллисто и закончим знакомство с нею. Разве не может случиться так?»
Все, что произошло в ту роковую ночь, врезалось ему в память, и он вспоминал о ней с чувством обреченности.
Как врач он знал, что все потеряно, но как человек – возмущался и негодовал на злую шутку, которую сыграла с ним судьба.
Тогда, после вторичного обморока, у его постели состоялся консилиум. Широков сам принимал в нем участие, консультируя каллистянских врачей по вопросам нормальной работы человеческого организма.
Пятеро врачей, во главе с Бьиньгом, подвергли его тщательному и всестороннему осмотру.
Приговор был единогласным.
– Единственное, что может вас спасти, – это немедленное возвращение на Землю, – высказал решение консилиума Бьиньг. – Прививка каллистянской крови не дала ожидаемого эффекта, а может быть, принесла даже вред.
– Значит, людям Земли закрыт доступ на Каллисто?
– Нисколько не значит. Мы сговоримся с медиками Земли. Перед отлетом к нам звездоплаватели будут проходить специальную подготовку, а затем длительный карантин на Сетито и Кетьо. И только тогда прилетать на Каллисто. С вами этого не было сделано. Теперь уже поздно.
– Но ведь я-то совершенно здоров! – в отчаянии воскликнул Синяев.
– Вы так думаете, но ошибаетесь. Просто вы крепче своего друга. Разденьтесь! Вместе с ним мы обследуем вас, и пусть он сам скажет, что мы увидим.
Читать дальше