Роман Маскин: Тропа Вольняги

А вокруг благодать! Под ногами трава, над головой небо: облака и звезда. Налево лес, направо поле. Благодать. Сдохнуть? Кукиш! И не тошно мне. Тревожно, грустно, но не тошно. Я вот даже возьму и засмеюсь. Каков миг! Как послушно и мощно железное тело, как сильны ноги, и видать далеко-далеко. И тишина.

Ну, тишина это здесь, у меня. А за пределами мостика. Сама машина шумит не очень. Но гигантские ноги, которые сейчас мои, с оглушающим грохотом бьют в землю. Грохот. А ведь ещё молчит моё оружие. Ошеломляющее, неодолимое, кажется. А у меня тишина.

Я бежал со скоростью чуть меньше крейсерской, мягко пружиня своими стальными ступнями, поигрывая своим гигантским телом. Если есть свободная минутка перед боем, я всегда так делаю. Ведь любой бой может оказаться последним. В тот день у меня были особые причины для пота меж пальцев ног.

Против меня противник имел двух роботов, один из которых ("Вурдалак") серьезно превосходил моего "Квазара" по тоннажу и мощи. Вторым БР была "Гадюка". Модель легче моего меха на десять тонн. Но зато она выигрывает в броне, скорости и дальности прыжка.

Перспектива "один против двух", притом, что соперники мои наверняка асы, не очень меня радовала, хотя я и рассчитывал на куда более худой расклад. Поэтому и хотелось наиграться своей пятидесятипятитонной игрушкой так, чтобы на том свете (если он вообще есть) было о чем вспомнить. Я подпрыгивал, кидал робота из стороны в сторону, так что он со стороны казался, наверное, разминающимся игроком в регби.

Я уже успел хорошенько продумать план действий и больше не забивал им себе голову. Все равно, как только начнется потеха, вся стратегия сможет прогуляться ко всем чертям, и мне придется импровизировать. Наслаждаясь последними минутами покоя, я прогонял в голове события последних двух недель, которые привели меня на этот полигон.

Глава 2.

Опять.

Опять самодовольный вернорождённый кретин, зыркнув свысока, попёр на меня, будто я - пустое место. Так обычно начинаются рассказы о стычках с вернорождёнными. Я сам не раз рассказывал друзьям о чем-то подобном. И потому очень хорошо сознавал, что произойдет сейчас, и что мне будет за это потом (хотя на этот раз "потом" было другое).

Продолжив идти вперёд, я, как всегда, не уступил ублюдку дорогу и приготовился к столкновению. Он, благодаря своему весу, смог оттолкнуть меня в сторону и презрительно фыркнул. Ещё бы, всего лишь вольняга (тёмные, длиннее "ежика", волосы; узкое обветренное лицо без особых примет; нос почти не искривлён; телосложение среднее; внешний вид у меня всегда почему-то растрёпанный). К тому же росточком метр семьдесят и не более восьмидесяти кг. Он решил, что я проглочу это. Но как только этот боров меня толкнул, я схватил его за рукав и, крутанувшись (пока он фыркал), хорошенько ускорил по ходу движения. Он потерял равновесие и приложился мурлом о ближайший тейбл, окатив себя холявной пищей и выпивкой. Я дотянулся до свободного стула (в этой забегаловке они увесистые) и, когда этот урод, весь в дерьмище, кинулся на меня, угостил его стулом справа. Удар вышел хороший, мудила пролетел мимо меня. Он опять налетел на столик, теперь брюхом. Из мерзавца выбило воздух вместе с желанием продолжать драку. Думаю ребрышко, одно - другое, у него таки треснуло.

Мы с парнями, веселые, покинули место происшествия под косые взгляды вернорожденных. Я ждал со дня на день вызова от этого перца в круг равных. Обычно "ребята из пробирки" брезгуют кругом равных с вольнягой, но теперь ему только один способ остаётся честь свою отстоять. Если он меня вызовет, то у меня тогда право выбора оружия. Учитывая, что он тяжелее меня килограмм на двадцать пять (по меньшей мере), я бы выбрал ножи или боевых роботов, в зависимости от настроения.

Вообще, в силу своих не слишком впечатляющих физических данных, я с детства в драках учился использовать какие-нибудь подручные предметы. Компенсировать проворством и смекалкой недостаток массы и роста. Возможно я стал водителем БР, чтобы иногда чувствовать себя повыше и потяжелее, по крайней мере так говорит мой папаша. Но никогда я не отступал, если оставался шанс на победу, и мне частенько за это мылили шею. Но бывало, я выходил победителем из невозможнейших передряг.

Моему противнику не хватило смелости на поединок. Через два дня, возвращаясь поздно ночью в казарму (благо дежурил мой кореш), я был атакован. Краем глаза я заметил мелькнувшую тень, выждал эффектную паузу (так легче сосредоточиться) и резко ушел вниз. Дубинка рассекла воздух, он похолодил мне волосы. За голенищем сапога у меня обычно имеется нож, с широким пером средней длины, утоньшающимся к острию. Такой ножик серьёзно ранит и в то же время легко выходит из тела потенциального противника. Я выхватил нож и хотел ударить, но нападавший ловко и сильно двинул мне коленом по рёбрам. Ойкнув от боли, я всё же додумался помочь себе отлететь подальше от дубинки. Падая, заметил вторую тень, причем в пределах досягаемости. Нож я не выронил, а потому саданул им куда достал. Перекатившись, стал на ноги. Вторая тень спокойно лежала, но первая наступала на меня, размахивая дубинкой, поблескивавшей в свете далеких фонарей. Мы немного покружили вокруг друг друга. Время работало на меня, так как с ним мои рёбра болели всё меньше. Нападавший сделал несколько выпадов, которые не достигли цели, но и я не смог нанести серьёзного удара. Он понял, что в одиночку со мной не справится, и исчез в темноте. Я несколько раз достал ножом его руки, это стало ему единственной платой за подлое поведение.