Вит Мастерсон: Когда наступает полночь

- Вы ползаете, как черепаха, - укоризненно проворчал Шоли, - я успел подумать невесть что.

- Вы чересчур впечатлительны, - ответил Пенн. - А где все, у Коновера?

- Ждут. И увидите, что они сейчас с вами сделают.

Сопровождаемый Шоли, Пенн пересек пустую приемную и вошел в просторный кабинет вице-президента фирмы. При его появлении большинство вздохнуло с облегчением, но кое-кто раздраженно.

Пенн садиться не стал.

- Я хотел бы извиниться, что заставил вас так долго ждать. Приехать раньше я просто не мог.

- Не будете ли вы так добры изложить причину, из-за которой собрали нас в столь поздний час? - начал Коновер. - У всех у нас есть семьи.

- У меня тоже, - ответил Пени. - Вчера я был настолько глуп, что позволил копаться в моей частной жизни. Сегодня я хочу, чтобы вы все знали, что прямо отсюда я отправлюсь в полицию, то есть сделаю наконец то, что надо было сделать с самого начала.

Все обеспокоенно зашевелились. Коновер умиротворенно проворковал:

- Ну-ну, Джим, я понимаю, в каком напряжении вы находитесь, но зачем же входить в такой раж? Мы обязаны блюсти интересы фирмы.

- Блюдя эти интересы, я позволил запятнать свое имя и ежесекундно рискую жизнью. Сегодня вечером я чудом остался в живых, но была убита одна женщина. Этого можно было избежать, если бы мы поступили как разумные люди, а не как стадо испуганных баранов.

Ему показалось, что на некоторых лицах он читает одобрение, но Коновер резко возразил:

- Власть - это прежде всего чувство ответственности. Руководители нашего ранга не имеют права действовать исключительно в собственных интересах. Мы все вынуждены нести этот крест.

Пенн наклонился к нему:

- "Вулкан" может требовать от меня одного - честно трудиться и честно жить. Все остальное - мое личное дело. - Он быстро пересек кабинет и остановился перед Коновером. - А теперь я хотел бы, чтобы вы вернули мою частную корреспонденцию.

- Должен ли я понять вас так, что вы отказываетесь от должности?

- После того как мое имя будет очищено от подозрений, вы получите от меня официальное заявление. - Пенн перевел дыхание. - Если только вы не намерены кое-что переменить у себя.

- Переменить? Что именно? - спросил Коновер и сузил глаза.

- Отношение к нам и к тому, что мы делаем, восстановить доверие. Все началось с подслушанного телефонного разговора. Меня не интересует, насколько такая практика распространена, я знаю только одно - этому нет оправдания. Если мне не доверяют, пусть увольняют. Но шпионить за собой я не позволю.

Коновер возразил:

- Но мы вынуждены обеспечивать секретность.

- Обеспечивать секретность - пожалуйста.

Подозревать всех и вся - нет! Пока вы подслушиваете наши рабочие телефоны. А что у вас на очереди? Установка микрофонов в наших ванных и телекамер в наших спальнях? Потом вам понадобятся исчерпывающие досье на наших жен и детей? Я не могу работать, когда кто-то за мной шпионит. И уверен, что не может ни один уважающий себя человек. - Он взглянул на Коновера и обвел взглядом всех остальных. - Виноваты мы все, и я так же, как и вы. Мы с самого начала должны были сказать свое слово. И вот сегодня я сказал его.

Все молчали, когда Пенн закончил.

- Я никогда не говорил, что каждый из вас не может иметь своего мнения. Однако... - Коновер откашлялся.

Его перебил Вудро, ведущий инженер:

- Я думаю, настал момент, когда я могу кое о чем вам рассказать. Мне предложили работу на одном из заводов к северу отсюда. Возможно, для вас это уже не новость, поскольку у нас тайное быстро становится явным, и еще - поскольку я согласен с Джимом, то...

- Подождите, - сказал Коновер, - я не вижу связи...

- Я тоже присоединяюсь к Джиму и Вуди, - перебил его начальник отдела снабжения. - Их настроение полностью совпадает с моими желаниями. Особенно в том, где они говорили о восстановлении доверия.

Послышался еще один голос:

- Я хотел воздержаться, но, если уж на то пошло, и мне хотелось бы кое-что предложить.

Коновер замахал руками, призывая к молчанию.

- Это что, господа, бунт? - Он выдавил из себя смешок и быстро оглядел всех присутствующих, надеясь увидеть на их лицах поддержку.

Шоли с бесстрастным видом заполнил паузу:

- Мистер Коновер, я с вами от начала до конца. Я всегда выступал за расширение своего отдела. Мы могли бы увеличить штат, установить круглосуточное наблюдение за руководящим составом и их семьями.

Поднялся невообразимый шум. Справиться с ним Коновер не мог, заставить себя слушать тоже, поэтому он встал и забарабанил по столу.