Сергей Гатаулин - Вирусапиенс

– Ограниченный доступ к перевозчику душ. Посадочных мест – два!

Из пластины донеслись бурные аплодисменты, и удивленный «диктор» завопил:

– Нет! У вас есть бонус! И вы можете переместить т-рр-и человеческих сознания! Но только из Сети, – прибавил он менее радостно и замолчал.

«Что могут сделать три человека? – спросил себя Анатолий, преодолевая последний участок канализационной трубы. – Даже если на стороне противника полные идиоты – ничего. Нет! Могут! – поправился он через секунду. – Погибнуть смертью храбрых!»

– Чёрт-чёрт-чёрт, – продолжая чертыхаться, он залез в узкий отвод, после которого на карте Медведя начинался широкий туннель, ведущий к «Белому дому».

Хотя белым солидное здание можно было назвать лишь условно, по прихоти создателя окрашенное в нелепый розовый цвет, оно только формой напоминало величественный аналог в родном мире отважного диггера. [15]

Двадцатиэтажную башню занимала элита творческой интеллигенции, управляющая свободной страной.

Только широкий корпус-стилобат, поставленный рядом, с большой натяжкой можно было назвать белым, хотя на самом деле был он нежно-кремовым.

Комплекс не охранялся и не был огорожен. Однако проникнуть на его территорию, не имея плейта в голове, по словам Галочки, не представлялось возможным.

Преодолеть открытое пространство перед правительственным учреждением не может никто. Охранная система распознает чужака задолго до его приближения. Ей достаточно отправить сигнал на мозговой интерфейс, и если она не получит отклика от плейта, то немедленно включит защиту. Пучок направленного излучения, будет преследовать нарушителя на всем пути его следования.

Музыка, звучащая на подходе к зданию, определяет границы парализующих полей. Попав в зону их действия, человек начинает терять волю и по мере приближения к полосе максимальной интенсивности всё больше походит на овощ с грядки.

– Пойдём под землей, канализационные трубы экранируют нас, – заявил Медведь, поглядывая на Галину.

Девушка кивнула.

– На поверхности мы беспомощны и потому основная надежда на тебя. Ты для охраны невидим: у тебя плейт. – Медведь уперся взглядом в телохранителя.

Анатолий до сих пор не мог понять, как он согласился участвовать в этой авантюре. Дурно пахнущая идея, зародившись в голове двойника профессора, нашла своё продолжение в реальном мире.

Отвратительная вонь хлюпающих под ногами нечистот и сужающиеся до полуметровой ширины скользкие, покрытые слизью трубы, по которым приходилось пробираться ползком, не пугали «преобразователя миров». Его больше волновала малочисленность отряда, руководимого Медведем, неподготовленность его участников и абсолютная неопределенность завершающей стадии операции.

– Взорвём управляющие системы.

– А дальше? – настаивал Анатолий.

– Свободный народ сам найдёт свой путь. Нужно только избавить его от тирании, – отвечал Медведь, когда Анатолий загнал его своими расспросами в угол.

Слишком расплывчатым получалось это самое «послевоенное счастливо». Анатолий имел большие сомнения относительно пользы народного самоопределения. «Наверняка найдут новых царьков, и те с еще большим рвением начнут править, указывать, наставлять», – подумал он, но озвучить свои опасения не решился. В голову тут же прокралась предательская мысль: «Не так уж и плох мир, где пытки имеют вид эстетического наказания».

Анатолий с самого начала хотел отказаться от участия в бессмысленной операции, но Медведь заявил, что не отменит атаки на Дворец свободного творчества, даже если им с Галочкой самим придется лезть в логово врага.

Телохранитель понимал, что застрял в этом мире надолго, потому как чёртова сила выталкивания больше не работала. Да и куда ей толкать бедного путешественника во времени, если он уже попал в отправную точку?

«Время моё, да мир чужой, – подумал он. – А между одновременными реальностями никто никаких возвращающих сил не обещал».

Терять единственных знакомых в этом мире не хотелось, и Анатолий дал рыжеволосой Галочке себя уговорить.

И вот сейчас, вдыхая едкий запах человеческих испражнений, он снова и снова ругал себя за проявленную мягкотелость:

«Нужно было убедить Медведя отказаться от нелепого штурма. Нельзя же надеяться, что три дилетанта могут разрушить структуру, созданную сотнями тысяч людей. Даже если эти люди – ничего не смыслящие в стратегии творчеки!»