Журнал «Если» - «Если», 1998 № 09

Нет, все-таки интересно, привидения на свете бывают?

— Галина! — крикнул он.

Девушка повернулась к нему. И это тоже служило верным знаком, иначе она бросилась бы бежать, ведь есть что-то подозрительное и опасное в человеке, подкарауливающем тебя ранним утром у подъезда…

— Я вас не знаю, — сказала она.

Спокойно сказала, с любопытством.

— Да, — согласился Максим. — Зато я знаю вас.

— Кто вы?

— Судия.

Ему нравилась именно эта форма — архаичная, немного напыщенная, но торжественная. Судия! Тот, кто имеет право судить.

— И кого вы собрались судить?

— Вас, Галина. — Максим был собран и деловит.

У него потемнело в глазах, и это тоже было верным знаком.

— Неужели? — она окинула его быстрым взглядом, и Максим уловил в зрачках желтоватый огонек. — А получится?

— Получится, — ответил Максим, вскидывая руку.

Кинжал уже был в ладони, узкий тонкий клинок из дерева, когда-то светлого, но за последние три года потемневшего, пропитавшегося…

Девушка не издала ни звука, когда деревянное лезвие с едва слышным шелестом вошло ей под сердце.

Как всегда, Максим испытал миг страха, короткий и обжигающий прилив ужаса — вдруг ошибка? Левой рукой он коснулся креста, простого деревянного крестика, что всегда носил на груди. И стоял так — с деревянным кинжалом в одной руке, с зажатым в ладони крестом в другой, — стоял, пока девушка не начала меняться.

Это прошло быстро. Это всегда проходило быстро — превращение в животное и обратно — в человека. Несколько мгновений на тротуаре лежал зверь: черная пантера с застывшим взглядом, оскаленными клыками — жертва охоты, обряженная в строгий костюм, колготки, туфельки… Потом процесс пошел обратно — будто качнулся в последний раз маятник.

Максиму казалось удивительным даже не это — короткая и обычно запоздалая метаморфоза, — а то, что у мертвой девушки не осталось никакой раны. Краткий миг превращения очистил ее, исцелил. Только разрез на блузке и пиджаке.

— Слава тебе, Господи, — прошептал Максим, глядя на мертвого оборотня. — Слава тебе, Господи.

Он ничего не имел против роли, отведенной ему в этой жизни.

Но все-таки она была слишком тяжела для него, не имеющего завышенного уровня притязаний.

В это утро я понял, что весна действительно наступила.

Еще вечером небо было другим. Плыли над городом тучи, пахло сырым, промозглым ветром и неродившимся снегом. Хотелось устроиться поудобнее, впихнуть в видик кассету с чем-нибудь красочным и дебильным, то есть американским, глотнуть немного коньяку да так и уснуть в глубоком кресле.

Утром все изменилось.

Жестом опытного фокусника на город накинули голубой платок, провели над улицами и площадями — будто стирая последние остатки зимы. И даже оставшиеся по углам и канавам комья бурого снега не казались недосмотром наступившей весны, а просто уместным элементом интерьера. Напоминанием…

' Я шел к метро и улыбался.

Иногда очень хорошо быть человеком. Вот уже неделю я вел именно такую жизнь: приходя на работу, не поднимался выше второго этажа, возился с сервером, который вдруг приобрел ряд скверных привычек, ставил девчонкам из бухгалтерии новые офисные программы, необходимости в которых ни они, ни я не видели. По вечерам ходил в театры, на футбол, в какие-то мелкие бары и ресторанчики. Куда угодно, лишь бы было шумно и многолюдно. Быть человеком толпы еще интереснее, чем просто человеком.

Конечно, в офисе Ночного Дозора, старом четырехэтажном здании, арендованном нами у нашей же дочерней фирмы, людей не было и в помине. Даже три старушки-уборщицы были Иными. Даже нагловатые молодые охранники на входе, чья работа заключалась в отпугивании мелких бандитов и коммивояжеров, имели небольшой магический потенциал. Даже сантехник, классический московский сантехник-алкоголик, был магом… и был бы весьма неплохим матом, не злоупотребляй он спиртным.

Но так уж повелось, что первые два этажа выглядели вполне обыденно. Здесь дозволялось бывать налоговой полиции, деловым партнерам из людей, бандитам из нашей крыши… пусть крышу, в свою очередь, контролировал лично шеф, но к чему это знать шестеркам?

И разговоры здесь вели самые обычные. О политике, налогах, покупках, погоде, чужих любовных интрижках и собственных амурных приключениях. Девчонки перемывали кости мужикам, мы не оставались в долгу. Завязывались романы, плелись интриги с целью подсидеть начальство, обсуждались виды на летний отдых, если таковой случится…