Журнал «Если» - «Если», 1998 № 09

— Ворон!.. — В подвешенных к поясу сумках должны были быть чистые тряпки, но Йон так торопился, что не стал их искать. Вместо этого он сорвал с плеч легкую накидку, которую носил поверх кольчуги.

— Волчок… — На губах Эрика появилась слабая улыбка. Пальцы, сжимавшие рану на бедре, разжались, и она раскрылась, словно страшный красный цветок. — Прощай, Волчок…

— Нет! — выкрикнул Йон. — Ты не умрешь. Ты будешь жить, слышишь?!

Он дважды обернул разорванный плащ вокруг раны и крепко затянул.

— Трус! Ничтожество! Я не дам тебе умереть у меня на руках! — На глазах Йона выступили злые, бессильные слезы, но он изо всех сил сдерживался, стараясь, чтобы его голос звучал решительно и твердо. — Я люблю тебя, брат!..

Окровавленные пальцы Эрика несильно сжали его запястье, и слезы потоком хлынули из глаз Йона, оставляя на покрытом грязью и кровью лице светлые дорожки.

— Борись же с ней, борись! — воскликнул Йон и добавил слова, которые любил повторять их отец: — У кого брата нет, тому и доспех не впрок. Ты нужен мне, Эрик!

Неизвестно откуда взявшийся порыв ветра пронесся над лощиной, заставив развеваться длинные волосы Йона. Эрик скосил влево увлажнившиеся голубые глаза, и его улыбка стала спокойной.

— Они пришли за мной, — шепнул он.

— Кто?! — Йон в тревоге вскинул голову. Сначала он не увидел никого и ничего, кроме волнующегося моря травы, которая, стелясь на ветру, открывала его взору разбросанные то здесь, то там тела. Вершины далеких деревьев склонялись под ветром, словно в погребальной молитве. Но уже в следующий миг перед ним, соткавшись прямо из воздуха, возникла фигура женщины. У нее были густые светло-желтые волосы, падавшие на плечи, словно водопад; массивный рогатый шлем прижимал ко лбу несколько прядей; и из-под них смотрели на Йона бездонные голубые глаза, в которых скрывались одновременно и жаркий пламень, и холод льда, и свирепая жестокость, и неистовая радость. Тело женщины было заключено в цельнокованные, богато украшенные золотом доспехи, которые, однако, не скрывали ни мощной мускулатуры, ни чувственных, безупречных в своей женственности форм. К поясу незнакомки была привешена боевая секира.

Женщина плавно двинулась к Эрику.

— Нет! — Позабыв об усталости и о боли в ноющих мышцах, Йон проворно вскочил на ноги. Один шаг — и он заступил женщине дорогу.

Видение рассмеялось. Потом в ушах Эрика зазвучал голос — он был, безусловно, женским, но таким же громким, властным, повелительным, как у великого конунга.

— В сторону, человечишка! Твое время придет. Я пришла за Эриком Вором, которого ты зовешь Вороном.

— Нет! — повторил Йон и, вытащив меч и пригнувшись, встал в оборонительную стойку, загораживая собой распростертое на траве тело брата.

Женщина смерила его мрачным взглядом; одного этого было достаточно, чтобы напугать кого угодно.

— Забрать мертвого в моей власти.

— Но он не мертв.

— Будет мертв. Прочь с дороги, червяк, иначе мне придется убить тебя. Ты попадешь в Хель [3] Хель — ад в скандинавской мифологии. и будешь замерзать там до скончания веков!

Йон похолодел от ужаса, и тотчас же к нему вернулась вся его усталость. Больше по привычке, чем сознательно, он заглянул в глубь себя, ища там Волка-хранителя: он один мог дать ему сейчас ярость и силу для битвы.

— Это мы еще посмотрим.

— Ты храбр, но глуп… — Женщина выхватила топор. В тот же миг справа и слева от валькирии выросли фигуры двух ее сестер. Все трое приняли безупречную боевую стойку, устремив на Йона мрачные, исполненные безжалостной свирепости взгляды.

Йон почувствовал, как у него задрожали колени; он призвал на помощь все свое мужество.

И Волк пришел к нему. Йон слегка вздрогнул, когда услышал внутри себя протяжный вой, эхом отдавшийся в каждой клеточке тела. Сила могучего черного зверя вливалась в его мускулы, а горящие красным огнем свирепые глаза наполняли Йона неистовой яростью берсеркера.

— Если вы пришли за моим братом, то сначала вам придется убить меня! — выкрикнул Йон и, вдохновленный своим покровителем, бросился на валькирий. Серебристая сталь его клинка сверкала в воздухе и, звеня, сталкивалась с лезвиями трех топоров.

Незнакомый голос, прозвучавший совсем рядом, заставил Йона очнуться от грез. Он вздрогнул и весь сжался, так что напряженные мускулы чуть не свело судорогой. Рука Йона машинально метнулась к груди, и он почувствовал, как сильно бьется сердце.

— Кто?!.. Что?.. — вырвалось у него.