Александр Логачев - Красный терминатор, Дорога как судьба

* * *

Человек, похожий на переодетого полковника, обернулся к Мяснову и сказал с грустью и легким укором:

- Я же говорил вам, Иван Григорьевич, вы будете перед ними бисер метать. Это, голубчик мой, свиньи. Сейчас я покажу вам, как надо с ними разговаривать.

После этого он медленно встал. Его правая рука была заложена за френч.

Если из гостей кто-нибудь и хотел возмутиться, то не успел. Не поднося пальцев к губам, Князь свистнул, да так, что на столе жалобно звякнули хрустальные рюмки.

Купцы вздрогнули. Когда они опомнились, в зал изо всех дверей разом (а всего дверей было четыре) ворвались ребята Князя и расположились за их спинами. Двое купцов, пытавшихся подняться, получили по затылку пистолетными рукоятями. После этого установилась тишина.

- Ну вот что, голуби, - сказал Князь, - теперь я здесь метрдотель. Хозяину вы нахамили, застолье ему изгадили. Платить придется. Того, кто проявит ко мне уважение, я, может, в живых и оставлю.

Купцы зароптали. Поднялся Сергей Никодимович.

- Иван Григорьевич, - сказал он, демонстративно не глядя на Князя, если тебе наши деньги нужны, неужели ты не мог без уголовника обойтись? Ты скажи, сколько тебе надо, мы бы и так дали, - брезгливо докончил он.

Мяснов не успел ответить. Князь вытащил правую руку, в которой был револьвер, и выстрелил с десяти шагов. Белую манишку Сергея Никодимовича запачкало красным, и он не рухнул даже, а сел на стул, будто его толкнули в грудь.

На этот раз никто не кричал. Все в ужасе смотрели на Князя и на хозяина, который, судя по всему, уже не был здесь хозяином. Только Луначарский разжал губы, коротко воскликнул: "Во имя пролетарской...", да Горький поднял веки, огляделся, пробормотав: "Палачи!" После этого оба опять погрузились в сон.

Князь обернулся к Мяснову. Тот неторопливо кивнул ему: мол, все правильно. Тогда бандит продолжил речь:

- Тут вроде бы вопросец был задан? Я уже забыл какой. Эй, ты! - Князь вытянул руку с пистолетом, наведя его на купчишку, сидящего в конце стола. Повтори-ка, какой твой бывший друг вопрос сейчас задал.

- Ско-ль-ко н-ну-жно, - пролепетал купец. По его ботинкам расползался студень, упавший с опрокинутой тарелки.

- Садись, голубчик, - тон Князя стал чуть дружелюбней. - Мне надо все. До копейки.

* * *

- А вы чего в том поезде делали? - Назаров затянулся самокруткой.

- Однажды так случилось, что на полпути рязанские чекисты перехватили груз по наводке сопровождающих. Я потом узнала, что они заранее с пензенскими бандитами договорились, спирт тут же продали. Я должна была проследить, чтобы вся охрана - и чекисты, и бандиты - не договорились между собой. Правда, на этот раз можно было не волноваться - в охране были лишь бандиты. Только один чекистишка. Конечно, главная моя глупость, что я рано уснула. Просто мне показалось, что опасный участок уже проехали. А под Москвой бояться нечего. Командиры заградотрядов - куплены.

- М-да, м-да, знакомая история. Взяточничество, мздоимство, за державу ничуть не обидно. Ну, а как вы подрядились на работу к купцу Мяснову и что это за домище?

- Это его дом и есть. А я мясновская племянница, воспитываюсь у него давно. Я никогда над ним не смеялась, поэтому он меня любил больше своих детей и доверял. Бывало, скажет: "Я тебе, Марина, такое поручу, что родному сыну никогда не доверю". А я люблю приключения, - буднично закончила она.

- А почему его дети смеялись над ним?

- Ивану Григорьевичу взбрело в голову, что он живет в Московской Руси. Он вместо дома построил боярское подворье, слуг одел в кафтаны. Не знал, что с подвалами делать. Устроил в одном бутафорский застенок. Я и приказала тебя выследить и привезти в него. Слуги меня прекрасно знают и слушаются, поэтому вот этих-то (Митю передернуло от такого пренебрежительного тона, а Цезарь Петрович негодующе тряхнул бородкой) всегда пускают с черного хода. Мяснов о моих кавалерах, конечно, в курсе. Но он в Древнюю Русь только для себя играет. Мне же говорил: если тебе надо, пусть заходят. Лишь бы не с парадного входа и мне на глаза не попадались. Это нетрудно, дом очень большой.

Я не знала, как мои приятели справятся с допросом. Они же ни в охранке, ни в Чека не работают, расспросить как следует не сумеют. Только поэтому я решила: затащить тебя в такое место, где твой язык сам собой развяжется. Я думала, среди этих экспонатов с любым приключится сердечный приступ. Всего-то кавалерам и требовалось - тебя сюда доставить и задать один вопрос. Потом - на их усмотрение.