А Кобринский - Трава, которая под ногами

- Дядя, дай двадцать копеек! - раздался за моей спиной детский голосок.

- Зачем тебе деньги? - спросил я у малыша, положив в протянутую ладошку несколько медяков.

- Я маме отдам.

К малышу подошла цыганка, подняла на руки.

- Давай погадаю, - сказала она, останавливая мой взгляд сливовыми зрачками.

- Не надо.

- В пути будет женщина.

- У меня недавно точно такая же как ты четвертак выдурила.

- Молодой! - слегка колыхнула сына, - у меня он и еще трое!

- Ладно, - ввернул я примирительно и, добавив в грязный мальчишеский кулачок остаток мелочи, спросил, - подскажи, как выехать к морю?

- Я не здешняя, - она посмотрела на нас - на меня и Сейдахмеда с презрением, - у других спрашивай, - кивнула в глубину улицы.

Водопроводная колонка...

- Надо набрать воды.

- Успеем!

Я возразил:

- А если она и здесь, как в нашем районе, - то есть, то нет?

Мы наполнили бидон. Затем, улица выбросила нас на безлюдный, коромыслом изгибающийся берег - море: вдали пристань с причалившим пароходом, парусная лодка; катер, оставляющий за кормой белую пену и чайки, падающие на воду когда они подлетают поближе, слышны всплески инадсадные, тревожно перекликающиеся крики. Возле кустов, обрамляющих побережье, стоят задумчивые верблюды. Они похожи на пророков, всматривающихся в горизонт, что не мешает им жевать - перетирают колючки.

Несмотря на изнуряющую жару, мы отдаем долг - прежде всего машина: мы окатываем ее морской водой - Сейдахмед черпает ведром, я - майкой, завязанной в узел. Машина немедленно благодарит нас - улыбается никелированными частями и приветствует посвежевшей надписью на боковинах кузова: "ТЕХНИЧЕСКАЯ". Теперь и мы имеем право на отдых - купаемся - освобождаем поры от пота и въевшейся пыли и ложимся на песок - подставляем спины яростному полуденному солнцу и, открыв атлас автомобильных дорог, обсуждаем дальнейший маршрут.

- Как будем ехать?

- Через Уральск - там начинается магистральная трасса.

- Лучше через Кандагач на Гурьев.

- Атласу не верьте, Евгений Петрович - по нему дороги республиканского значения, а как оно в натуре, на себе испытали.

И вот мы снова в пути - Сейдахмед крутит баранку, я сижу рядом.

- Поедем через Гурьев.

- Не поеду.

- Поедем.

- Я не хочу гробить машину.

- А я- время!

- Зря стараетесь, Евгений Петрович, - говорит Сейдахмед, обозначивая обозленные скулы.

- Почему зря?

- Потому что моторчики для стрижки овец есть. Лежат на складе. Собственными глазами видел.

Я улыбнулся...

- Управляющий хочет продать государственный двигатель, а я как бельмо вот и отправил.

- И про моторчики знали?

- А как ты думаешь?!

- Зачем же вы поехали? - злые скулы Сейдахмеда обозначились резче.

- Если по честному, - сказал я, - осуществить заветную мечту, - посмотреть пустыню.

Скулы смягчились:

- В таком случае поедем через Гурьев!

Впереди, несколько сбоку от дороги, поднималось что-то похожее на купола и храмы.

- Что это?

- Мусульманские захоронения, - сказал Сейдахмед, опустив противосолнечный щиток.

- Подобного никогда не видел.

- Хотите поближе?

Я кивнул. Машина свернула с дороги и, поднимая колесами саксаул, остановилась возле кладбища. Аккуратные бетонированные дорожки вели нас от одной могилы к другой. Входы в карликовые храмы - храмы, напоминающие макет сказочного древневосточного города - закрыты; на двустворчатых металлических дверях, окрашенных зеленой краской, висят замки; точно такие, как на складах нашего управления.

- Там гробы?

- У нас в ящиках не хоронят, - ответил Сейдахмед и улыбнулся, освобождая на висках чуть заметные морщинки - подошел к одному из храмов, - у нас копают яму с углублением в виде ниши - там и лежит покойник; правда, не на спине, как у вас, а на боку - лицом в сторону Мекки. Умершему оставляют кувшин с водой и лепешку. Яму накрывают плитами, потом строят это, - притронулся к стене, - или это, - показал на бескупольное надгробие, - там те, кто победнее!

Меня заинтересовали мраморные доски, заделанные в стены заподлицо - они сообщали короткие сведения о покойниках: среди совершенно непонятной мне арабской вязи встречалось и современное казахское письмо - письмо с русскими буквами.

- А кладбище действующее! - я посмотрел на Сейдахмеда.

Он ответил кивком.

- Да, но поблизости ни одного аула!

- Сюда за сотни километров привозят.

- Какой смысл?

- Родовая традиция.

- Одни мужчины! - сказал я, читая доступное: имена, даты, фамилии...