Артур Кларк - Рама II

Ричард приумолк и погрустнел. Он извинился перед Николь, пояснив, что, когда волнуется, всегда старается держаться в одиночестве. Несколько часов он возился с компьютером и лишь изредка задавал Николь вопросы по географии Нью-Йорка.

Опустившись на свой матрас, Николь начала уже подумывать — не пересечь ли им вплавь Цилиндрическое море. Особо хорошей пловчихой она себя не считала. Во время тренировок на один километр у нее уходило пятнадцать минут. Но это в бассейне. А тут придется проплыть целых пять километров в холодной, неспокойной воде, может быть, даже в сопровождении таких милых созданий, как биоты-акулы.

Размышления ее нарушил толстячок двадцати сантиметров ростом.

— Выпьем, что ли, милашка? — спросил ее Фальстаф. Николь повернулась, чтобы разглядеть робота вблизи. Тот поднял огромную кружку и припал к ней, проливая жидкость на бороду. — А если ты не хочешь пить, — проговорил он с тяжелым британским акцентом, запустив руку в гульфик, — может быть, тогда сэр Джон поучит тебя кое-чему промеж простыней. — Крошечное создание смотрело на нее плотоядным взглядом. Грубятина, конечно, но забавно…

Николь рассмеялась. Фальстаф тоже.

— Это не я остроумен, — объявил он, — все мужчины таковы.

— Знаете, Ричард, — обратилась Николь к Уэйкфилду, наблюдавшему за ней с расстояния в несколько метров, — когда вам надоест профессия астронавта, вы сможете нажить миллионы на детских игрушках.

Ричард подошел к ней и поднял Фальстафа. Поблагодарил Николь за комплимент.

— Насколько я понимаю, нам остается три варианта, — проговорил он очень серьезным тоном. — Просто переплыть море, поискать в Нью-Йорке чего-нибудь более подходящего, чтобы соорудить лодку, или ждать, что за нами придут. Во всех случаях, на мой взгляд, наши шансы невелики.

— Что вы предлагаете?

— Компромиссный вариант. Когда рассветет, давайте поищем в ключевых районах города, в особенности возле площадей: вдруг найдется материал, подходящий для лодки. Отведем на исследование раманский день, может быть, два. Если ничто не изменится, поплывем. На спасательный отряд я совершенно не рассчитываю.

— Я тоже. Но сперва мне хотелось бы сделать другое. Пищи у нас маловато, если не сказать сильнее. По-моему, сначала нужно извлечь остатки манно-дыни, а потом приступим к исследованию. Так мы будем по крайней мере на какое-то время застрахованы от неожиданностей.

Ричард согласился, что, пожалуй, правильнее всего начинать именно с пищи. Но он был против предложения Николь вновь воспользоваться хирургической ниткой.

— Вам просто повезло, — объяснил он, — что шнур не порвался и не прорезал насквозь повязку, хотя уже начал, как это было с перчатками.

— Что вы предлагаете взамен? — спросила Николь.

— Наиболее подходит материал сетки, — ответил Ричард. — Ничего лучшего мы не найдем, если только сумеем без особых усилий раздобыть подходящий кусок. Потом я спущусь в яму, чтобы ты…

— Нет, — улыбнувшись, перебила его Николь. — При всем уважении к тебе, Ричард, сейчас не время для мужественных безрассудств. Воспользоваться этими материалами — отличная идея. Но ты слишком тяжел. Случись что, я не сумею поднять тебя наверх, — она похлопала его по плечу. — Не обижайся, но, по-моему, из нас двоих я, пожалуй, буду покрепче.

Ричард отреагировал на укол.

— А как же традиции? Это мужчина должен совершать все поступки, требующие силы и ловкости. Или ты забыла детские комиксы?

Николь от всей души рассмеялась.

— Да, дорогой мой, но ты ведь не Папай, а я не Олив Ойл note 48.

— Ох, не уверен, переживу ли такое, — проговорил он, с пылом качая головой. — Узнать в тридцать четыре года, что я не Папай… Надо же — какой удар. — Он легонько обнял Николь. — А как ты полагаешь, не поспать ли нам до рассвета?

Спать они не могли. Просто лежали на ковриках под открытым небом Рамы и каждый думал о своем. Николь услышала, как повернулся Ричард.

— Ты тоже не спишь? — спросила она шепотом.

— Да, — ответил он. — Считал героев Шекспира, но без успеха: за сотню перевалил.

Подперев голову рукой, Николь повернулась к своему спутнику.

— Скажи мне, Ричард, почему ты увлекся Шекспиром? Да, я знаю, что ты вырос в Стратфорде, но я не могу понять, каким образом такой инженер, как ты, знаток компьютеров, программ и разных устройств, мог так увлечься драматургией.

— Мой терапевт назвал это «эскапистским устремлением», — произнес через несколько секунд Ричард. — Он сказал, что я придумал собственный мир, поскольку реальный мир и его обитатели мне не подходят. Не сам, конечно — просто проник в созданную гением удивительную вселенную.