Артур Кларк - Сад Рамы

Прежде чем ответить, Наи несколько секунд глядела на ретивого мистера Ватанабэ.

— Сэр, — произнесла она с рассеянной улыбкой, — за те два года, что я вожу экскурсии по буддийским достопримечательностям этих краев, мне никто не задавал подобных вопросов. Я не могу ничего ответить, но, если вам интересно, могу назвать имя одного профессора в университете Чиангмая, великолепного знатока буддийской истории королевства Лан-на. Он специалист по истории всего периода, начинающегося с правления короля Менграя…

Разговор их нарушило объявление — вагончик канатной дороги готов был отвезти своих пассажиров обратно в город. Извинившись, Наи поднялась с места. Кэндзи присоединился к группе. Приглядываясь к нему издали, Наи не могла отвести взгляд от этих проницательных глаз. «Невероятно, — размышляла она, — я еще не видела глаз, настолько чистых и полных любознательности».

Вновь она увидела эти глаза в понедельник днем, когда явилась в гостиницу Дусит Тхани в Чиангмае для собеседования, и с удивлением обнаружила перед собой сидящего за столом Кэндзи с эмблемой МКА на рубашке. Наи поначалу смутилась.

— До субботы я не смотрел ваших документов, заверяю вас, — извинился Кэндзи. — Если бы я знал, что вы подали заявление, то, конечно, направился бы по другому маршруту.

Беседа прошла гладко. Кэндзи в основном хвалил ее учебные достижения — действительно отменные — и добровольную работу в детских приютах Лампанга и Чиангмая. Наи честно призналась, что не испытывает «всепоглощающей страсти» к космическим путешествиям, но считает себя по природе «склонной к приключениям» и вызвалась лететь на Марс, поскольку эта работа позволит ей обеспечить семью.

Перед концом собеседования наступила пауза.

— Можно идти? — спросила Наи, приподнимаясь в кресле.

— Еще один вопрос, — произнес Кэндзи Ватанабэ с внезапной застенчивостью. — Быть может, вы поможете мне растолковать один сон?

Наи улыбнулась.

— Слушаю, — сказала она.

Кэндзи глубоко вздохнул.

— В ночь на субботу мне приснилось, что я попал в джунгли — куда-то к подножию Дой-Сутхеп. Я понял это потому, что где-то наверху видна была золотая чеди. Раздвигая ветви, я бросился искать дорогу, и тут путь мне преградил огромный питон, растянувшийся на толстой ветви примерно на уровне моих глаз. «Куда ты идешь?» — спросил меня питон. «Я ищу мою милую», — ответил я. «Она на вершине горы», — проговорил змей. Тут джунгли кончились, и от их края, освещенный солнечным светом, я поглядел на вершину Дой-Сутхеп. Там стояла симпатия моих юных лет Кейко Муросава и махала мне рукой. Я обернулся и поглядел на питона. «Гляди еще», — сказал он. И когда я второй раз обернулся к горе, лицо женщины преобразилось. Кейко исчезла, а с вершины Дой-Сутхеп махали мне вы.

Кэндзи умолк на несколько секунд.

— Я никогда еще не видел настолько необычного и яркого сна и подумал, что…

Слушая слова Кэндзи, Наи ощущала, как по ее руке бегают мурашки, и окончание истории — то, что она, Наи Буатонг, будет махать с вершины горы,

— поняла прежде, чем он договорил. Наи подалась вперед в своем кресле и, помедлив, сказала.

— Мистер Ватанабэ, надеюсь, что ничем не обижу вас…

Наи недолго молчала и, избегая его взгляда, проговорила:

— У нас, тайцев, есть знаменитая поговорка: если с человеком во сне говорит змея, значит, он встретил мужчину или женщину, на которой должен жениться.

«Ответ я получила через шесть недель, — вспоминала Наи, по-прежнему сидя во дворе храма Чаматеви в Лампанге. — Пакет с материалами МКА пришел через три дня. А с ним — цветы от Кэндзи».

Сам он объявился в Лампанге к следующему уик-энду.

— Прошу прощения за то, что не звонил и не писал, — извинился он, — но прежде чем завязывать отношения, надо было удостовериться, что вы тоже летите на Марс.

В воскресенье вечером он сделал ей предложение, и Наи сразу же согласилась. Поженились они в Киото — через три месяца. Семья Ватанабэ любезно оплатила дорогу в Японию сестрам Наи и еще троим ее тайским подружкам. Мать ехать не могла; к сожалению, некому было присмотреть за отцом.

Тщательно перебрав недавние события своей жизни, Наи, наконец, приступила к медитации. Через тридцать минут она пришла в состояние счастливого и ясного ожидания начала новой, неизведанной жизни. Солнце только что встало, и в храме появились люди. Она медленно пошла вдоль стен, впитывая последние мгновения, проведенные ею в родном селении.