Артур Кларк: Сад Рамы

— Такого, что остался бы рядом со мной, — нет, — ответила Кэти и вдруг вспыхнула. — Вот что, мама, — проговорила она, перегибаясь через стол. — Я явилась сюда не для того, чтобы обсуждать мои любовные похождения… У меня к тебе есть предложение, или же скорее его делает тебе вся семья.

Николь посмотрела на дочь, озадаченно хмурясь. Она впервые заметила, что Кэти очень постарела за эти два года, с тех пор как она видела дочь в последний раз.

— Не понимаю. Что за предложение?

— Ну, как ты знаешь, правительство собирается возобновить твое дело. Теперь они готовы провести судебный процесс. Тебя обвиняют в подстрекательстве к бунту, что может повлечь за собой смертный приговор. Прокурор сообщил нам, что показаний против тебя больше, чем нужно, и тебя безусловно осудят. Однако, учитывая все твои прошлые заслуги перед колонией, если ты признаешь себя виновной, будешь осуждена по менее серьезной статье: твои действия сочтут «непреднамеренными».

— Но я ни в чем не виновата, — твердо проговорила Николь.

— Я знаю это, мама, — ответила Кэти с легким нетерпением. — Но мы — Элли, Патрик и я — не сомневаемся в том, что тебя скорее всего осудят. Прокурор обещал нам, что как только ты признаешь себя виновной, тебя немедленно переместят в более удобное помещение и разрешат свидания с семьей, в том числе и с новорожденной внучкой… Он даже намекнул, что может походатайствовать перед властями, чтобы Бенджи разрешили жить у Роберта и Элли…

Николь возмутилась.

— Неужели вы все считаете, что я пойду на сделку и признаю свою вину, несмотря на то что упорно настаивала на своей невиновности с момента ареста?

Кэти кивнула.

— Мы не хотим, чтобы ты умерла. Тем более без особых причин.

— Как это без причин , — глаза Николь внезапно вспыхнули. — По-твоему, мне незачем умирать? — Она отодвинулась от стола, встала и заходила по камере. — Я умираю за справедливость , — проговорила Николь, обращаясь скорее к себе самой, чем к Кэти, — хотя бы в собственном представлении, если никто во Вселенной не сумеет понять этого.

— Но, мама, — вновь вмешалась Кэти, — ради чего? Твои дети и внучка навсегда будут лишены твоего общества, а Бенджи навеки останется в этом Гнусном заведении…

— Так вот что — мне предлагают сделку, — перебила ее Николь, возвысив голос. — Дешевый вариант сделки Фауста с дьяволом… Николь, забудь про свои принципы, скажи, что ты виновата, пусть даже ты ничего не нарушала. Не надо даже продавать свою душу за более земные награды. Ну нет, подобное предложение несложно и отвергнуть… Тебя попросили взяться за дело, потому что так будет лучше твоей семье… Кому еще мать окажет больше внимания?

Глаза Николь зажглись. Кэти полезла в сумочку, извлекла сигарету и зажгла ее дрожащей рукой.

— И кто же ко мне приходит с таким предложением? — продолжала Николь. Она уже кричала. — Кто доставляет мне изысканную пищу и вино, приносит фотоснимки членов моей семьи, чтобы я смягчилась… чтобы встретила нож, который, без сомнения, убьет меня с куда большей болью, чем электрический стул? Конечно, моя собственная дочь, возлюбленное дитя, порождение моего чрева.

Николь вдруг шагнула перед и ухватила Кэти за плечи.

— Кэти, не будь Иудой, — проговорила Николь, встряхнув испуганную дочь.

— Ты достойна лучшей роли. Когда-нибудь, после того как они осудят меня по этим ложным обвинениям и казнят, ты поймешь, зачем я это делаю.

Кэти освободилась из рук матери и отшатнулась назад. Затянулась сигареткой.

— Все это дерьмо, мама, — сказала она через некоторое время. — Полное дерьмо. Ты, как всегда, во всем абсолютно права… но я, видишь ли, пришла, чтобы помочь тебе… предложить шанс остаться в живых. Почему ты не можешь послушать кого-нибудь хотя бы один раз в своей проклятой жизни?

Николь несколько мгновений разглядывала Кэти, и, когда она заговорила снова, голос ее сделался мягче.

— Но я выслушала тебя, Кэти, и твое предложение мне не понравилось. Я внимательно наблюдала за тобой, и даже на секунду не могу предположить, что ты пришла сюда, чтобы помочь мне . Это никак не согласовывалось бы с тем, что я видела в тебе за последние годы. Ты, безусловно, делаешь это ради себя самой… Я не верю и тому, что ты каким-то образом представляешь Элли и Патрика. В таком случае они пришли бы вместе с тобой. Должна признаться — еще недавно я испытывала смятение, мне казалось, что, быть может, я приношу слишком много боли всем моим детям… но в эти последние минуты я отчетливо вижу все, что происходит… Кэти, моя дорогая Кэти…