Артур Кларк: 3001: Заключительная Одиссея

Обучение

Пулл был и удивлен и обрадован одновременно, когда в комнату привезли телевизор и установили на противоположном конце кровати. Он был доволен, поскольку испытывал легкий информационный голод – и удивлен, поскольку эта модель была устаревшей даже в его эпоху.

– Мы обещали Музею, что вернем его, – проинформировала его врач. – Думаю, вы знаете, как им пользоваться.

Нежно сжав в руке пульт дистанционного управления, Пулл почувствовал войну острой ностальгии, которая прокатилась по его телу. Как еще несколько артефактов, телевизор всколыхнул в нем воспоминания из его детства и дней, когда телевизоры были не такими умными, чтобы понимать голосовые команды.

– Спасибо, доктор. Какой у вас самый лучший канал новостей?

Его вопрос, казалось, озадачил ее, но затем ее лицо просветлело.

– Ах, понимаю, о чем вы. Но профессор Андерсон считает, что вы еще не совсем готовы. Поэтому наш Архив подготовил небольшую коллекцию предметов, которые помогут вам чувствовать себя как дома.

В голове Пулла мелькнула мысль, интересно, что же представляют собой хранилища древностей в эту эпоху? Он помнил, что такое компакт-диски, а его эксцентричный Дядя Джордж был профессором, гордившимся собранием старинных видеопленок. Но, конечно, эта технологическая борьба должна была закончиться несколько веков назад по обычному дарвиновскому сценарию – выживает сильнейший.

Ему пришлось признать, что кто-то (Индра?), хорошо знакомый с началом двадцать первого века, сделал хороший выбор видеопрограмм. Среди них не было таких, которые могли беспокойство – не было ничего, напоминавшего о войнах, насилии, и было очень немного того, что можно было связать с бизнесом или политикой – одним словом, ничего неподходящего. Были легкие комедии, записи спортивных событий (как они узнали, что он был большим поклонником тенниса?), классическая и популярная музыка и документальные фильмы о природе.

И кто бы ни собирал эту коллекцию, он, без сомнения, обладал чувством юмора, поскольку помимо прочего Пулл наткнулся на эпизоды сериала «Космическое переселение». Словно маленький мальчик, Пулл встретился с Патриком Стюартом и Леонардом Наймо: ему было интересно, что бы они подумали, если бы узнали судьбу паренька, застенчиво просившего их автограф.

Вскоре после начала просмотра им овладела гнетущая мысль – она пронеслась, словно быстрая перемотка вперед – что все это лишь древние следы прошлого. Он где-то читал, что к началу века – его века! – было приблизительно пятьдесят тысяч телевизионных станций, вещавших одновременно. Эта цифра могла вырасти, и к этому моменту, должно быть, в воздух передавались миллионы и миллионы часов эфирного времени. Поэтому даже самый закоренелый циник должен был признать, что сейчас было, по крайней мере, миллиард часов того, что можно было посмотреть… и миллионы, имеющие самые высокие стандарты, обладали превосходством. Как же найти эти несколько – несколько миллионов телеканалов в этом гигантском стогу сена?

Эти мысли были столь поражающими, столь деморализующими, что через неделю бесцельного блуждания по каналам Пулл попросил убрать телевизор. Наверное, к счастью, у него было все меньше и меньше времени в часы, когда он не спал, которые монотонно удлинялись по мере того, как силы возвращались к нему.

Скучать не приходилось, благодаря нескончаемым посещениям не только серьезных ученых, но и любознательных – и, очевидно, влиятельных – граждан, которые умудрялись просачиваться мимо охраны, приставленной доктором и профессором Андерсоном. Тем не менее, он был рад, когда, однажды, телевизор появился вновь; он уже начинал страдать от его отсутствия – и на этот раз решил быть осмотрительнее в своих желаниях.

Древнюю реликвию, широко улыбаясь, сопровождала Индра Уоллос.

– Мы нашли кое-что, что ты должен увидеть, Фрэнк. Нам кажется, это поможет тебе прийти в себя – в любом случае, мы уверены, тебе это понравится.

Пулл всегда считал, что такое напутствие – гарантия скуки, и приготовился к худшему. Но то, что он увидел, сразу заинтересовало его, вернув его в прошлое, что происходило с ним нечасто. Он сразу узнал самый известный голос своей эпохи, и вспомнил, что сам когда-то смотрел эту самую программу. Может быть, это была первая передача, которую он смотрел в своей жизни? Нет, ему было тогда всего пять лет, должно быть, он смотрел ее повтор…

– Атланта, 31 декабря 2000 г…

– В эфире Си-Эн-Эн, пять минут до Миллениума со всеми его опасностями и надеждами…