Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 4

Я не успел подойти ближе, как увидел, что из этого коридора одну за другой выкидывают молодых девчонок со связанными за спиной руками. Пленницы падали на черную выжженную землю и вскрикивали, а уж за ними прыгали мужчины-центавры и, счастливо улыбаясь, били тяжелыми башмаками в лицо тех, кто не успевал подняться сразу.

Я безучастно смотрел на эти сцены расправы — мои чувства давно притупились.

Один из центавров, несмотря на удушающую жару и влажность, оживленно защелкал пальцами в направлении цепочки роботов.

— Эй вы, скоты, сюда. Я хочу посмотреть как вы кинете их в лес!

Он в каком-то диком азарте оглядел окровавленных девушек и, схватив одну из них за волосы, со всей силы ударил ее лицом о свое выставленное колено.

Я медленно подошел к центавру и, со свистом втягивая открытым ртом тяжелый воздух, соединил ладони в замок и, размахнувшись, с кряканьем влепил ему в челюсть тяжелый удар. Центавр как подрубленный упал на землю.

— Отдохни, приятель, немножко — здесь я командир, — сказал я ему и заметил, что прочие центавры удивленно и настороженно уставились на меня.

Я пошире расставил ноги, завел левую руку за спину, а правую поднял вверх и начал ею жестикулировать в такт своим словам.

— Вывести всех сюда — построить в колонну по четыре — быстро!

Избитые девушки начали медленно подниматься с земли, помогая друг другу плечами. В их лицах я не заметил страха или выражения боли. Пленницам было примерно лет по пятнадцать-шестнадцать.

Но та, которую центавр ударил в лицо коленом, неподвижно лежала у меня под ногами. Только сейчас я заметил, что у пленниц руки не связаны — они были прошиты насквозь толстой проволокой.

Я наклонился над девушкой, присел рядом.

В эту минуту я не знал жалости к незнакомке — в душе была только досада.

Она лежала вниз лицом, я перевернул ее на бок, вынул платок из кармана, смахнул с лица пленницы землю и кровь, и удивленный замер.

Это была Орнелла!

Но конечна не та двадцатипятилетняя холодная красавица, которая послала меня в этот странный музей — а девчонка лет пятнадцати.

Я тихо позвал ее:

— Орнелла.

Она открыла глаза и покосилась в мою сторону, но ее лицо не отразило удивления. Я помог ей подняться на ноги. Центавры насмешливо и презрительно глядели на меня. Рядом стояла колонна девушек. Мои роботы медленно пятились в середину площадки, а за ними, угрожающе нависая над их головами, двигался лес, но это уже был не тот мирный и мертвый лес, каким я видел его полчаса назад — в нем слышался глухой вой и рык. То и дело над стволами деревьев появлялись когтистые ветви, похожие на лапы огромных чудовищ.

Центавр, которого я сбил с ног, с ненавистью глядя на меня, крикнул:

— Они почувствовали запах крови — если не дашь им десятка два девчонок — нам не уйти отсюда!

Я глубоко вдохнул воздух и хрипло ответил:

— Молчать! — и, закинув голову назад, дико закричал. — Центавры, вперед — колонна следом — роботы по бокам и сзади — пошел!

В это время космический корабль медленно скрылся шахте, а снизу поднялась крышка и с гулким щелчком за крыла вход.

От того места долины, где мы находились — до горной дороги, что круто поднималась к замку — было не менее километра. Колонна двинулась по рыхлой, вязкой земле,

Я шел в конце нашего отряда в группе роботов, держа Орнеллу за пояс комбинезона, я боялся что она убежит лес, который между тем продолжал следовать за нами.

Наверное мне было бы трудно идти, но присутствие рядом очаровательной девушки придавали мне силы и я более чем нужно прижимал ее к себе.

Она искоса наблюдала за мной и чуть-чуть иронично улыбалась.

— Ты не центавр.

Я глубоко вздохнул и на выдохе быстро ответил:

— Я землянин — пришел спасти тебя.

Орнелла отрицательно покачала головой и улыбнулась.

— Смешной — ты когда-нибудь видел себя в зеркало?

Эта фраза меня удивила и разозлила. Я остановился и приставил кулак к ее круглой прелестной щечке.

— Если не будешь меня слушать, то я поступлю с тобой как мой дедуля с бабулей.

— А что он сделал?

— Он избил ее после свадьбы так, что она пластом лежала две недели.

— А за что избил?

— Характер показала.

— А что — у вас характер женщинам показывать нельзя?

— В деревне женщины глупые — дашь слабину — на шею сядут — семью развалят.

Она положила на мое плечо голову и с простодушно улыбкой сказала:

— Ты мне понравился.

Я скромно посмотрел себе под ноги и с удовольствием ответил: