Журнал «Если» - «Если», 1999 № 08

Священник потер нос. Вид его выражал сомнение.

— Вы хотите сказать, что повседневные дела, которые имеют смысл для людей и их Создателя, могут иметь какой-то смысл и для микробов? Нет, для меня это уже слишком. Нет-нет, с этим я никогда не смогу согласиться.

Эрингер покачал головой.

— Нет, я вовсе не хочу сказать, что они реагируют на происходящие у нас события, которые имеют смысл лишь на субъективном человеческом уровне. Я просто хотел проиллюстрировать свою мысль. Но величины, которые можно объективно измерить, например, скорость изменения различных физических переменных, действительно могут придавать разные характеристики различным временным интервалам, равносильные свойствам, которые различают жуки в своей вселенной.

— Хорошо, согласен, — дал свое благословение отец Мойнихэн.

— Например, скорость изменения электрического поля! — воскликнул Хасли. — Особенно когда это происходит регулярно, а плотность энергии выступает в качестве второй переменной. Что и присутствует во всех наиболее пораженных местах.

— Кажется, вы поняли, — сказал Эрингер, отходя от окна.

Хасли торопливо кивнул.

— Теперь все сходится, — объявил он. — И почему это происходит в таких местах, как вычислительные центры или аэропорты, и почему ситуация улучшается, когда их закрывают: жуки теряют интерес и отправляются искать более лакомый кусочек.

— Да, и почему эффект слабее на менее активных установках, таких, как персональные компьютеры, телефонные станции в ночное время или индивидуальные электронные аппараты, — согласился Эрингер.

Копински поднял руку и с удивлением посмотрел на свой хронометр.

— Вы считаете, что именно поэтому мои электронные часы отстают от механических? Жукам нравится электроника и… они едят там время?

— Совершенно верно, — подтвердил Эрингер.

— Черт! — выдохнул Копински. Он не отрывал глаз от циферблата, будто ожидал увидеть, как вокруг него начнут летать насекомые.

— И вот почему ничего не случилось в церкви святого Вита, — продолжил священник. — Там все часы механические, как было предназначено Богом.

Копински нахмурился.

— Погодите. Если\все так, почему же мои заводные часы последний раз отставали от ваших?

— Потому что вы только что вернулись из Сайкомпа, — подсказал Эрингер. — Самые большие потери времени происходят внутри мощных компьютеров. Там образуются самые большие скопления жуков и, вероятно, происходит их размножение.

Определенно, в этом был смысл. Копински кивнул.

— Вот почему в таких местах появлялась красная дымка, — догадался он.

— Да. Давайте назовем это «время эпицентра». Итак, замедление начинается в эпицентре. На ранней стадии мы замечаем более вялую работу электроники, а вне машин и в непосредственной близости от них не наблюдается ничего аномального. Но, если я не ошибаюсь, замедление в эпицентре приводит к образованию чего-то похожего на «временную дыру». Это заставляет время из окружающего пространства стекать в эту «дыру», и недостача постепенно захватывает все большую область. И если поверхность в нашей Вселенной есть нечто, по чему они могут двигаться, то популяция жуков растет. Район их распространения — тоже.

И что же дальше? — размышлял Копински. Это вроде атаки термитов: все кажется нормальным до тех пор, пока дом вдруг не начнет разваливаться.

— Вот отчего кузина Мэй свалилась в подпол кувырком, — рассеянно пробормотал священник. Он, видимо, пришел к такому же выводу.

— Из вычислений, которые я видел в Сайкомпе, можно сделать вывод, что местное время по соседству с машинами замедлялось почти на двадцать процентов, — добавил Эрингер. — Это как раз та величина, которая необходима, чтобы сдвинуть нормальный спектр видимых световых волн в сторону красного цвета. Что и наблюдалось.

Копински с довольным видом посмотрел на Уэйда. Как бы то ни было, а это подтверждало его теорию.

— Вот видите, — сказал он, как будто ему с самого начала все было ясно.

Уэйд и Лэнглон обменялись взглядами.

— Что вы об этом думаете? — произнес наконец Лэнглон. — Мне кажется, более безумных идей я в жизни не слыхал.

Уэйд кивнул.

— Я тоже. Она настолько безумна, что может оказаться верной. — Он пожал плечами, как будто извиняясь за банальность. — Но от Джо этого следовало ожидать.

Взгляд Граусса блуждал. В какой-то момент казалось, что великий теоретик готов согласиться с их доводами, но затем он сконцентрировался и задал вопрос, ответа на который никто не знал.