Кристофер Энвил - САБОТАЖ

— Похоже, это оно и есть. Мы скоро будем.

В ухе зазвучал голос полковника:

— Майор Карни, рассредоточьте своих людей вокруг корпуса социологии. Если объект попытается ускользнуть, мы пометим его красящими пулями. А вы устроите несчастный случай.

— Слушаюсь, сэр, — раздался голос Карни. — Он не уйдет, сэр.

— Майор Мартин, ваши люди продолжат наблюдение за остальными корпусами, но спецотряд должен быть у корпуса социологии. Сдается мне, навести здесь порядок будет не так-то просто. Сержант Кейнс, вы покинете аудиторию, как только откроется дверь, и будете ждать у входа. Операцию проводят майор Мартин, капитан Барнс и я.

* * *

Дверь аудитории 24 распахнулась, как будто от сквозняка. Полковник, Мартин и Барнс на счет три быстро шагнули внутрь, держась за плечо невидимого впереди идущего.

Справа от них рядами сидели студенты. Слева висела большая классная доска, дальше — закрытая дверь, возле нее — стол. У дальней стороны стола, лицом к доске, стоял человек с выражением абсолютного всезнания на лице. Он говорил, и в его голосе смешивались интонации недовольства, насмешки и торжества.

Но вот он замолчал, бросил взгляд через помещение, затем быстро и решительно направился к двери. Полковник, Мартин и Барнс шагнули в сторону. Пока преподаватель закрывал дверь, они пробрались мимо стола в противоположный угол комнаты, где потом стояли, привалившись к стене, и ждали.

Преподаватель вернулся за стол.

Мартин бегло оглядел студентов: у всех одинаково отрешенный вид. Многие как будто впали в каталептический транс и сидели неподвижно, уставившись в одну точку. Преподаватель прохаживался перед ними, подходил к исписанной каракулями доске, потом снова поворачивался к аудитории. Его голос напоминал жужжание готовящейся ужалить осы.

— А сейчас подытожим сказанное, — сказал он, повернулся к доске и двумя широкими взмахами начертил две почти горизонтальные линии на расстоянии полуметра друг от друга. Рука поднялась, замерла на мгновение, потом быстрым движением нарисовала неровный овал между двух линий, а над верхней линией торопливо набросала серию знаков «минус». Жесты казались почти театральными, но Мартин не заметил, чтобы кто-нибудь в аудитории улыбнулся или хотя бы изменил выражение лица.

Преподаватель повернулся к классу.

— Это — исходное состояние человека. Вот тут, — он чиркнул мелком по овалу, — его эго. Здесь, — стукнул по верхней линии, — антипатия. Здесь, — нижняя линия, — привлекательность. Что в результате? — Быстрым движением он нарисовал стрелку, направленную вниз. — Эго движется сюда. Его толкает антипатия и притягивает привлекательность. У эго нет собственной воли. Такого явления, как «воля», вообще не существует. Есть только желание. Оно коренится в подсознании. Мы не контролируем свое подсознание. Следовательно, желания, которые обуславливают наши поступки, являются, по сути, внешними силами, нам не подконтрольными. Мы не управляем желаниями. Это они управляют нами. Человек — марионетка. Отбросьте лицемерие и признайте свое безволие, беспомощность и бездуховность. Есть только желание, и ничего кроме желания, будь то алчность, похоть…

Голос то крепчал, то становился тише, и его воздействие на сознание теперь было вполне ощутимым. Мартину казалось, что его впихивают головой вперед в маленькую комнатку с искаженной перспективой, где вся мебель деформирована, стены и потолок сходятся под невозможными углами, а окна с кривыми стеклами смотрят на явно безумный мир.

В ухе раздался голос тихий, но внятный голос полковника:

— Мартин. Вытаскивай его.

Мартин нажал языком на капсулу, прикрепленную к нижнему зубу. Она повернулась и легла на жевательную поверхность зуба.

Он шагнул вперед.

Причитающий голос плыл по аудитории, но Мартин едва слышал его. Остановившись в метре от одутловатого лица, покрытого капельками пота, он поднял руку к краю шлема, сжал челюсти, почувствовал хруст капсулы, проглотил жгучую жидкость и одновременно сдвинул назад переключатель, расположенный в углублении на внутренней стороне шлема. Потом сосредоточил все свое внимание на стоящем перед ним человеке.

Как это произошло, Мартин не уловил, но внезапно угол зрения изменился. Он вдруг увидел класс прямо перед собой, хотя только что тот находился у него за спиной. Он услышал, как изменился тон бубнящего голоса и заметил перемену в яркости света, который теперь воспринимали другие органы зрения.