Виктор Меньшов - Фомич - Ночной Воин

Не в каждом музее мира можно увидеть подобную красоту. Мозаичные полы застелены персидскими коврами, коврами бухарскими, казахскими кошмами, турецкие, иранские и персидские вышитые золотом подушки небрежно разбросаны по этим коврам.

Повсюду лежали шкуры снежного барса, амурского тигра, шанхайского гепарда. И кроме этого стояло множество столов: ломберные, для игры в карты, огромные биллиардные, столы с шахматами и часами, столы с рулетками, с нардами, шашками, игральными костями и массой других всевозможных игр.

Чёрный Колдун всё же не выдержал затянувшегося молчания, решив начать беседу сам. Он спросил Балагулу, указывая на его испачканный в дороге балахон, из-под которого торчали примерно такой же чистоты ноги с огромными когтями, глядя на которые, пятнистый далматинец предусмотрительно заполз задом под стол и высунув оттуда блестящий нос заворожено следил за передвижением этих когтей и их носителя по залу роскошной библиотеки.

- Скажите, эээ, дядюшка, - обратился к Балагуле Чёрный Колдун. - Что же это вы, пардон, без штанов разгуливаете?

- А на фига они? - искренне удивился гость. - Просыпаешься надевай. Засыпаешь - снимай. К тому же у меня память паршивая, я всё время забываю, когда штаны нужно снимать, а когда надевать. А так - ни забот, ни хлопот. Эх ты, колдунчик-хлопотунчик, а ты думал, что я их у тебя в прихожей снял?

- До боли знакомая фраза... - наморщил лоб Колдун, оглядываясь на стеллажи с книгами. - Где-то я что-то похожее читал, не помню. Ладно. Вы объясните мне, эээ, дядюшка, как это вы являетесь братом моей третьей матери?

- Так получилось, увы, - горько вздохнул гость, и развёл руками. Сестёр не выбирают. А ты что, племяш, тоже не в восторге от своей третьей матери?

- Какой такой третьей матери?! - повысил голос Черный Колдун. - У всех только одна мать! Даже у тараканов!

- Ну что ты? Что ты такое говоришь? - защёлкал ковшом возмущённый Балагула. - Ты только посмотри на себя - какой ты большой и умный! Ну как тебя могла родить одна мать? Тебя рожали сразу три матери. Понял?

- Это каким же образом?! - почему-то сжал кулаки Чёрный Колдун, раздувая ноздри и сжимая губы.

- По кусочку! Каждая мать родила по куску, - не замечая надвигающейся угрозы, распространялся Балагула. - Первая мать родила голову, вторая - живот и чёрное сердце, и третья самое главное - ноги и задницу. Если бы не зад, как бы ты смог сидеть за книгами, на чём? Стал бы ты таким умным, если бы у тебя не было такой удобной задницы? То-то! А потом взяли и сшили все кусочки...

- Как это - сшили?! - взбесился Колдун. - Ты что мелешь?!

- Очень просто сшили, на машинке. Ты хотя и колдун, а какой-то малость дуркнутый, - покачал головой красавец Балагула. - Взяли и прострочили...

- Забавную ты мне, дядюшка, родственничек дорогой, историю рассказал, - задумчиво произнёс Колдун, поглаживая длинными пальцами, украшенными перстнями, хрустальный шар, стоявший на его столе. - Ну, так что мы будем делать?

- Как что? - пригладил пучок на маковке Балагула. - Разве мало колдовских дел, которые могли бы вместе поделать дядя и его любимый племянник...

- Колдовские дела? - остро прищурившись, спросил Колдун. - Каким бы ты хотел заняться колдовством? В какой области магии предпочитает обитать мой любезный дядюшка? В Белой или Чёрной магии? Чем займёмся? Ну, например?

- Ну, например, можно пообедать! - не моргнув глазом, отозвался Балагула.

- Что ж, можно и пообедать. Обед ты заслужил, - Чёрный Колдун звонко щёлкнул пальцами и приказал. - Обед на двоих! Быстро!

- А ты разве не будешь обедать? - удивился Балагула.

- Почему не буду? - не понял Колдун.

- Ты сказал на двоих, а я как раз ем за двоих...

- Не беспокойся, дядюшка, - усмехнувшись похлопал его по плечу Чёрный Колдун, - хватит тебе еды...

И широким жестом пригласил Балагулу к одному из столиков, с которого широким взмахом рукава сбросил на пол золотые игральные кости.

Обед был удивительный. Колдун каждое блюдо чуть-чуть пробовал, и делал знак, чтобы ему несли другое. Балагула съедал всё без остатка, тщательно вылизывал золотые и серебряные тарелки, приговаривая:

- Гуманизм в себе воспитывать нужно, племяш. Слуг жалеть надо. Конечно, можно быть немного тираном, но не до такой же степени, чтобы слуг посуду мыть заставлять! Зачем слугам посуду мыть? Мы сами, сами...

Он ел, вылизывал, опять ел...

Сколько часов длилось это пиршество, я не знаю. Много.

Первым нарушил чавкающую тишину давно уже насытившийся Колдун, с удивлением наблюдавший, как крошечный Балагула лихо перегружает содержимое сковородок, салатниц, супниц, соусниц, блюд и тарелок в свой необъятный ковш.