Роберт Хайнлайн - Пришелец в земле чужой

— «…из-под распростертого тела, пропитав уголок ковра и собираясь в лужицу у камина. Две праздные мухи насторожились. Вошла мисс Симпсон и схватилась за голову. „Боже! — выдохнула она, — папин любимый ковер! Да и сам папа!“». — Конец главы, Доркас, и конец части. Можешь отсылать. Свободна.

Доркас вышла, унося стенографическую машинку и улыбнувшись Джилл.

— Где Майк? — спросил Джубал.

— Скоро будет, — ответила Джиллиан. — Одевается.

— Одевается, — ворчливо передразнил Харшоу. — Не на обед же мы собрались.

— Он не должен ходить голым.

— Он не голый, на нем есть кожа. Веди его сюда.

— Джубал, так нельзя. Он должен научиться ходить в одежде.

— Зачем ты навязываешь ему свою христианско-буржуазную зашоренную мораль?

— При чем тут мораль! Я прививаю ему важнейшие бытовые привычки.

— Привычки, мораль — какая разница? Женщина, ради Бога в небесах и душе, пойми, перед нами личность, не искалеченная идиотскими табу нашего племени, а ты хочешь сделать из него третьесортного обывателя. Пойдем до конца: купи ему еще атташе-кейс!

— Ничего подобного! Я стараюсь избавить его от неприятностей. Я ему добра хочу!

Джубал фыркнул.

— Так говорит чистоплотная хозяйка, стерилизуя блудливую кошку.

— Ух! — Джилл сосчитала до десяти. Потом сухо произнесла: — Вы хозяин здесь, доктор Харшоу, а мы перед вами в долгу. Сейчас я приведу Майкла, — она поднялась.

— Джилл, сядь и не соревнуйся со мной во вредности: я старше и опытнее. Дальше: ты никак не можешь оказаться у меня в долгу, потому что я никогда не делаю того, что мне не требуется. Кстати, никто этого не делает, но я это еще и осознаю. Поэтому не изобретай себе долгов, иначе ты начнешь испытывать по отношению ко мне благодарность, а это предательский первый шаг к моральной деградации. Ты полюбила мою мысль?

Джилл прикусила губу, потом улыбнулась.

— Я не знаю, как это делается.

— Я тоже, но я хочу научиться этому у Майкла. Так вот, я говорю вполне серьезно: благодарность есть эвфемизм для отвращения. Отвращение большинства людей меня не трогает, но мне не хотелось бы стать отвратительным для маленькой хорошенькой девочки.

— Что вы, Джубал, я ничего подобного не испытываю.

— Я надеюсь… но начнешь испытывать, если взрастишь в своем сознании мысль о том, что ты передо мной в долгу. У японцев существует пять способов выражения благодарности. Каждая из этих фраз буквально переводится как выражение недобрых чувств. Если бы англосаксы были так же честны! Но они выдумали чувства, которых человеческая нервная система не способна производить.

— Джубал, вы старый циник. Я вам благодарна и буду благодарна в дальнейшем.

— А ты сентиментальная девчонка. Мы друг друга отлично дополняем. Давай-ка закатимся в Атлантик-Сити и кутнем!

— Как можно, Джубал!

— Где же твоя благодарность?

— Я готова. Когда едем?

— Ехать нужно было сорок лет назад. Это первое, а второе — ты права: Майк должен обучиться человеческим привычкам. Он должен разуваться в мечети, сидеть с покрытой головой в синагоге, прикрывать наготу, когда этого требуют нормы морали. Иначе его сожгут за ересь. Только ради бога Аримана, не подвергай его идеологической обработке. Могу тебя заверить, ему это безразлично.

— Я не думаю, что у меня это получится. Но Майк не похож на безразличного человека.

— Пора бы уже Майку одеться.

— Пойду гляну, что он делает.

— Минутку, Джилл. Я объяснял, почему не хочу обвинять кого-либо в похищении Бена. Если Бен, скажем так, незаконно задержан, то мы не можем уличить никого в том, что он стремится избавиться от свидетеля в лице Бена. Если Бен жив, у него есть шанс остаться в живых. Я в первый же день твоего приезда предпринял другой шаг. Ты хорошо помнишь Библию?

— Не очень.

— Эта книга заслуживает изучения, так как содержит практические советы на все случаи жизни. «Каждый, кто делает зло, боится света» — это сказал Иоанн, а, может быть, Иисус, неважно. Я все время ждал, что у нас начнут отбивать Майка. Не могли же они не заметить, как ты тащила его сюда. Я живу на отшибе и тяжелой артиллерии во дворе не держу. Единственное оружие, которого они боятся, и которое, по-видимому, остановило их — это свет. Общественное мнение. Я устроил так, что малейший скандал в моем доме станет достоянием общественности, мировой общественности! Неважно, какие при этом будут действовать рычаги, главное: если здесь что-нибудь случится, это покажут по трем программам. Об этом будут оповещены специальными сообщениями большие люди, которым будет приятно поймать на горячем нашего уважаемого Генерального Секретаря.