Виктор Меньшов: Заложники

Столичные уходят. Уходят вояки, штатские.

Корреспондент:

- Ну что, Виталик, пойдем? Все уезжают... Поехали, а?

Оператор (сидит на корточках, вертит порванную ленту):

- Да иди ты... Отстань...

Корреспондент:

- А чего отстань? Ты что, лучше меня? Я хоть за жизнь испугался, а потом уже...

Оператор:

- Во, во. Ты за жизнь испугался, потом испугался, что все об этом узнают, что ты - подлец и трус. Я испугался за семью. Вот так нас в заложники берут. Намертво. Без права выкупа... (Машет рукой, уходят).

Картина почти как вначале. Казенная столовая, похожая на дом престарелых. В мелких деталях видно, что другое помещение. Чуть-чуть по-другому. Может, шторы. Решетки на окнах. За столом - Полковник, Президент, Профэсор и Марсианин. Играют в карты.

Президент:

- Полковник, ну что это, в самом деле! Почему Вы никак не научитесь проигрывать? Вам, как гусару...

Полковник:

- Я не отказываюсь, я проиграл. Но почему я и здесь должен играть по тем же дурацким правилам, что в пансионате? Почему? Я требую свободы ставки!

Профэсор:

- Знаете, Полковник, Вам, как человеку военному стоило бы знать, что традиции - это только тогда традиции, когда они передаются от поколения к поколению.

Полковник:

- Профэсор, об чем это Вы?! Кто здесь будет хранить и помнить традиции? Вот это вот Марсианин? (К столу подходит Нечто в Бороде). - Или вот это вот? Да они себя-то не помнят... Да ладно, ладно, сниму я штаны, но это несправедливо... (снимает штаны). - А ты чего лыбишься? Ходи давай! Твой ход! (Замахивается на Марсианина).

Президент:

- Да оставьте Вы его в покое, Полковник. Не видите - он команды с Марса получает?

Профэсор:

- Ну и что там на Марсе?

Президент:

- Да Вы еще, Профэсор. Он сейчас наслушается, потом как начнет транслировать послания с Марса, всем осточертеет. И одно и то же. Если граждане Земли не прекратят насилие, войны, разрушение окружающей среды, марсиане возьмут Землю в заложники... Всегда одно и тоже.

Профэсор:

- А может, стоит прислушаться?

Полковник:

- Да бросьте, Профэсор. Мы один раз прислушались. И всего-то попросили, чтоб нас в одно место направили...

Президент:

- А что? Направили же... (смеется). Правда, не всех и не сразу, но все же...

Полковник:

- Это про таких дурней как мы сказано, что кто ищет, тот всегда найдет... Меня-то ладно, меня сразу после той заварухи прямиком сюда. А вы-то, дурни, мало вам ума вложили. (Показывает на Профэсора) - Так этот нет того, чтобы на новом месте потихоньку манную кашку жевать, так он жааалобы писать взялся. Ну и дописался, разумеется. А Президент, Президент! Тот тоже жалобы писал-писал, и в ООН и в комиссию по правам человека, и нашему президенту и не нашему тоже. А потом вообще из стардома удрал и в Москву заявился. И прямо на вокзале к менту подходит: я, мол, с жалобой на местные власти, произвол творят, гады, так как мне в приемную Президента попасть? Ну, мент под козырек, счас, говорит, сделаем. Прямо в приемную к Борис Николаичу доставим, чего Вам ногами труждаться? Вызывает, значит, машину по рации и нашего Президента прямо сюда, в лучшем виде. А тут ему "президентские" сто грамм сульфазинчика в пикантное место - оп-па-на! заполучите!..

Президент:

- Подумаешь, сульфазин! Наша жопа как резина, не боится сульфазина...

Полковник:

- Что я слышу?! Вы забыли, как Вас парафиновой подушкой отпаривали? Ну-ну...

Президент:

- Да ничего я не забыл!..

Подходит Нечто с Бородой.

Нечто с Бородой:

- Ласты-самоеды из-под бешенной змеи и обезьяны! Пускают газ с первого этажа! Не допущу коммунистического фашизма!.. Нас кормят пирожками с карбидом!..

Полковник:

- Иди ты отсюда! Или вон, бороду причеши.

Профэсор (оглядываясь вокруг):

- Смотрите-ка, а похоже на наш стардом!

Президент:

- Казенные помещения всюду одинаковые...

Полковник:

- Взаправду, похоже. Словно мы никуда не уезжали. А кто теперь где, интересно? Нина Петровна, мне говорили, умерла через месяц ночью от сердечного приступа. Тихо, говорят, умерла, во сне...

Профэсор:

- Да, правда, это я рассказывал. С ней в одном стардоме Люба с Верой были. Там они и сейчас, если живы. Вера болела очень, у нее отек легкого после газа того. Это Люба в письме написала, узнала как-то адрес, передала с оказией письмо. Потом я сюда попал. Больше ничего ни про кого не знаю.

Президент:

- Иван Ивановича под Кострому отправили, он мне письмо прислал. Голодно там у них. А больше не писал. Я ему ответил, а он - нет. Может, не успел... А может...