Айрис Мердок - Единорог

Он закрыл дверь, подошел к ее кровати и сел на нее.

-- Подойди.

Мэриан подошла к нему.

-- Садись.

Она села на стул у кровати.

-- Дай мне руку. Она дала.

-- Девушка Мэриан, не глупо ли было делать это?

-- Послушайте, -- начала Мэриан и, помедлив, сбивчиво продолжила: -- В этом нет вины Ханны, она даже ничего не знала, мы похитили ее, ну нет, не совсем так, мы просто хотели увезти ее на небольшое расстояние, показать ей внешний мир, а затем привезти ее назад, если бы она захотела. Мы не увезли бы ее, если бы она не захотела. И она ничего не знала, она даже пыталась выскочить из машины, когда поняла. Это всецело моя вина. И Эффингэм не одобрял. Я убедила его сделать это. Вина только моя. Пожалуйста, не отсылайте меня, пожалуйста.

Джералд, все еще державший ее за руку, повернул ее и постучал пальцем по ладошке. Его крупное задумчивое лицо нависло над ней в сумерках. Он не улыбался, но его глаза, казалось, расширились и засветились. Он сказал:

-- Я тронут твоим страстным желанием пощадить Эффингэма.

-- Пожалуйста, не отсылайте меня, -- молила Мэриан, -- и Эффингэма тоже. Вы должны понять.

-- Я все прекрасно понимаю. И конечно же, я знаю, что вы затеяли все без Ханны. Думаю, это ты, девушка Мэриан, ничего не понимаешь. Ты слишком молода и очень мало знаешь о жизни и страдании, и так как люди здесь очень быстро сумели привязаться к тебе, твоя головка немного закружилась, да? Ты вообразила, что знаешь наши несчастья и можешь исцелить от них. Но это не так. А?

-- Я думала только о Ханне... -- горестно начала Мэриан. Она чувствовала себя совершенно вымотанной и разбитой.

-- И мы все думаем только о Ханне. Но это не так просто, как тебе кажется, думать о Ханне. Что ты можешь для нее сделать, для нее с ее годами внутреннего одиночества? Просто, как ты говоришь, ? Ты думаешь, это что-нибудь ! k значило? Неужели ты считаешь, что для Ханны все еще существуют внешнее и внутреннее? Ты полагала, не так ли -- ибо я могу заглянуть в твой мелкий умишко, -- что если бы вам удалось пройти через ворота, что-то прорвалось бы, что-то сломалось? Выходит, ты еще не понимаешь, с чем ты связалась. В известном смысле это, конечно, вывело бы Ханну из душевного равновесия, стало бы неприятным тривиальным инцидентом, которому нужно положить конец, маленькой раной. Но с другой стороны, видишь ли, она едва бы заметила, едва обратила бы внимание.

-- Вы приводите меня в замешательство, -- сказала Мэриан, близкая к слезам. Теперь она цеплялась за его руку. Она чувствовала, как ее запутывают в какую-то ужасную спираль мыслей. Если бы только она смогла найти слова, чтобы вернуть все это обратно к простоте и правде. -- Вы не можете считать, что справедливо держать ее взаперти, и не может же она в самом деле этого хотеть, она не должна хотеть этого, несправедливо...

-- Ш-ш-ш, Мэриан, успокойся. Есть вещи, которые кажутся ужасными молодым людям, потому что молодые люди считают: жизнь должна быть счастливой и свободной. Но жизнь никогда не бывает действительно счастливой и свободной в полном смысле слова. Счастье -- жалкая и ничтожная вещь, а у свободы, возможно, вообще нет смысла. Есть великие примеры и судьбы, которые принадлежат нам, и мы любим их даже в тот момент, когда они разрушают нас. Неужели ты думаешь, что я сам отделен от того, что происходит здесь, что я свободен? Я тоже часть окружающего. Все это не принадлежит мне -- я принадлежу этому. И это единственный образ жизни, который здесь возможен, потому что такой образ жизни несколько человек выбрали для себя, и он пользуется здесь абсолютным авторитетом. И каждый, кто хочет остаться здесь, должен подчиняться ему, и ты тоже должна подчиниться, Мэриан, если намерена остаться здесь.

Слезы хлынули из глаз Мэриан.

-- Вы же знаете, я хочу остаться здесь.

-- Тогда я должен взять с тебя слово: никаких больше игр подобного рода. Ты обещаешь? Обдумай как следует, прежде чем отвечать.

-- Обещаю, обещаю.

-- Вот и молодец. Иди сюда и располагайся поудобнее. И давай вытрем слезы. -- Он мягко потянул ее и посадил к себе на колено.

Мэриан, всхлипывая, склонилась к его плечу и позволила ему vyteret" себе лицо большим белым носовым платком.

-- Ну, ну, полно. Не надо больше слез, дитя мое. Все здесь любят тебя. Я люблю тебя. Обними меня, так-то лучше. Успокойся, девушка Мэриан, не надо печалиться, это хорошая минута. Подними голову и дай мне посмотреть на тебя. Дай мне увидеть твое хорошенькое личико, позволь мне поцеловать тебя, -шептал он ей, проводя рукой по ее лицу и наклоняя ее голову. В комнате сейчас было уже почти темно. Мэриан беспомощно прильнула к его руке и, закрыв глаза, искала его губы.