Айрис Мердок - Единорог

Мэриан встала. Все вокруг нее поднимались и торопились к Ханне или отходили от нее с чувством испуганного почтения. В центре продолжали раздаваться ужасные рыдания. Когда Мэриан двинулась, она мельком увидела через толпу Дэниса, который стоял у пианино и смотрел на свою руку на клавиатуре. Она попыталась пробраться к Ханне, но ее оттолкнули. Высокая фигура Вайолет Эверкрич выделялась над маленькой группкой в центре, где расстроенный Эффингэм и Джералд с сочувствующим раздражением по хлопывали и увещевали Ханну с двух сторон. Вайолет сказала:

-- Вставай.

Ханна встала, все еще закрывая лицо, и позволила Вайолет отвести себя, спотыкающуюся, к двери. Поднялся шум: люди подталкивали друг друга, освобождая дорогу. Казалось, склоненная плачущая фигурка вызывала и страх, и жалость одновременно. Все отпрянули от нее, дверь за двумя женщинами закрылась. Все дальше и дальше удалялся стон, почти нечеловеческий плач страдающей души.

Мэриан обнаружила, что по ее щекам катятся слезы. Она оглянулась в поисках Эффингэма и увидела, что он стоит рядом с ней. Он тотчас взял ее за руку и подвел к открытому окну. В их совместном уходе была безрассудная детская непосредственность. Последний взгляд, брошенный Мэриан на комнату, выхватил фигуру Дэниса, сидевшего теперь с закрытыми глазами у пианино, и настороженный взгляд Джеймси, заинтересованно наблюдавшего за ее бегством с Эффингэмом. Джералд давал указания двум горничным. У него все еще был раздраженный вид. Шум за их спиной утих. Музыкальный вечер подошел к концу.

Луны не было, но звезды давали немного света. Эффингэм держал ее за руку, пока они почти бежали через террасу, по подъездной аллее и по мягкой траве среди кустов фуксии.

Наконец они остановились во тьме и повернулись лицом друг к drugu.

-- О, Эффингэм... -- Холодный морской бриз овевал се щеки, по которым все еще текли слезы.

-- Мэриан, -- сказал Эффингэм, и в голосе его прозвучал холодок, это еще больше обострило в ней ощущение жестокости всего происходящего. -- Вы были совершенно правы.

-- Права?

-- Ваша реакция была правильной, именно той, какая нужна. Все остальные из нас были зачарованы. Мы должны вызволить ее отсюда.

Мэриан подумала: . Она сказала:

-- Да. Мы считали ее разумной, когда она почти сходила с ума, и безмятежной, когда она мучилась.

-- Не знаю, -- ответил Эффингэм. -- Она достигла своего рода спокойствия, какой-то середины для себя, и это не только иллюзия. Но внезапно мне показалось, что созданное сооружение в целом слишком опасно, там есть ужасные трещины. Она может потерять самообладание.

-- Что произойдет тогда?

-- Не знаю. Я просто внезапно ужаснулся. Мы все ее по-своему разрушаем, все мы. Это нужно прекратить. Я согласен сделать то, что вы предложили, увезти ее на днях на машине, и, надеюсь, Бог поможет, чтобы она не захотела вернуться назад.

-- Хорошо, -- сказала Мэриан. Ее зубы внезапно застучали от холода и волнения. -- Обсудим детали сейчас?

-- Нет. Вы должны сейчас вернуться к ней. Не нужно оставлять ее сегодня со Скоттоу и Вайолет. Приходите в Райдерс завтра днем. Конечно, я не скажу ни Максу, ни Алисе.

-- Я тоже никому не скажу. Спокойной ночи, Эффингэм.

Они стояли, вглядываясь в скрытые тьмой лица, затем прижались друг к другу, как испуганные дети, и, не целуясь, крепко обнялись. Мэриан подумала: .

ГЛАВА 17

Наступил день. Они много раз обсуждали все детали, и, казалось, уже не осталось ничего, что могло бы подвести. Тревогу vyzyvala только погода, но она, как показалось Мэриан, вставшей рано после бессонной ночи, вероятно, будет безупречной.

Одеваясь и дрожа от волнения, она едва могла поверить, что ей сегодня, возможно, удастся разрушить чары, которые околдовали и победили столь многих. Этот путь, что бы он ни принес и чем бы ни обернулся в конце -победой или несчастьем, -- безусловно, станет последним днем тюрьмы и концом легенды. То, что придет потом, будет совершенно другим, будет реальной жизнью. Иногда ей приходило в голову, что она находится на краю пропасти, но это ни в коей мере не влияло на ее решение. В эти минуты казалось возможным, что внезапное насилие может привести не к исчезновению грез и обретению вновь нормального доброго мира, а к каким-то еще более варварским и абсурдным последствиям. Это могло привести и к ужасному потрясению для Ханны, к разрушению любимого образа. Однажды ночью Мэриан содрогнулась при мысли, что, увезя Ханну из Гэйза, она станет причиной ее смерти. Однако при свете дня, снова вспомнив плач и стоны, услышанные ею на музыкальном вечере, она сказала себе, что оставить Ханну здесь, не увезти с собой -- значит погубить ее. Сама же Ханна почти сразу оправилась от нервного расстройства, и Мэриан, вернувшись после короткого разговора с Эффингэмом, нашла хозяйку в своей комнате, где та пила виски с Вайолет Эверкрич и пристыженно посмеивалась над тем, как проявила себя на вечере. Однако Ханна была изнурена таким избытком чувств и следующие несколько дней обращалась с Мэриан очень трогательно и говорила более извиняющимся тоном, чем обычно. Два последующих дня Вайолет усердно навещала Ханну с видом врача, а затем опять ретировалась в свое одиночество. Мэриан она игнорировала.