Сергей Гатаулин - Сапиенс как вирус

Пару десятков метров, и бесформенная тварь упрется в очередь.

Мысленно проклиная молчащего ПервоДима, Потемкин пытался вернуть управление своим телом. Не имея возможности вмешаться, он был вынужден стоять и смотреть.

А вот Илью роль пассивного наблюдателя не устраивала.

– Настя! – крикнул он и, скользнув в сторону подруги, преградил дорогу аморфу.

Черная пленка затянула глаза атлета, на шее вздулись багровые вены. Зеленая молния сорвалась с его руки, упираясь в наползающую студенистую массу, противно зашипела. В месте контакта вспухли фиолетовые пузыри, забулькало, и густой чернильный туман тонким слоем затянул масляную поверхность Аморфа. Стягиваясь к центру, небольшая туча взлетела в воздух. Зависая в полутора метрах над землей, она заколебалась, перемещаясь из стороны в сторону, будто размышляла, куда ей двинуться дальше.

Ванькин вновь вытянул руки, и стекающий с пальцев разряд ударил в темную лужу. Расплывчатая тень дернулась, как живая, будто почувствовала боль. Сжимаясь в пружину, метнулась к атлету. Илья на короткий миг исчез и тут же появился чуть в стороне, продолжая полосовать остатки бесформенной амёбы на земле шипящими разрядами до тех пор, пока она полностью не испарилась, превращаясь в нового, теперь уже летающего противника.

«Прекрати!» – хотел закричать Дмитрий, но его остановил ПервоДим.

– Не мешай. Ты ничем им не поможешь. Стой и смотри!

Распухшее темное облако, словно под напором ветра, растянулось в разреженную туманную полосу, которая тут же накрыла очередь. Туман вел себя более чем странно, окутывая человека, он стягивался к его голове.

Согбенные мужчины и женщины замерли, боясь вдохнуть уплотнившийся воздух. Прошло несколько секунд, прежде чем первые люди в очереди попытались дышать, и тут же картина изменилась. Туман стал быстро исчезать в широко открытых ртах. Прижимающиеся друг к другу люди зашевелились. Вереница дрогнула, рассыпаясь на отдельные кучки, очередь молча разбредалась в разные стороны. Сталкиваясь, люди падали, поднимались и, как зомби, брели дальше. Натыкаясь на скамейки, поворачивались и шли в противоположную сторону. Напряженные лица быстро превращались в безвольные маски, с которых словно воск со свечек стекали человеческие эмоции, превращая обладателей пластиковых личин в неживых кукол.

– Это же было и у нас. Всеобщее сумасшествие, – вздохнул ПервоДим и раздраженно продолжил. – Времени в обрез, а тебе не терпится поиграть в спасителя.

– А что, я должен смотреть, как они гибнут? – попытался возразить Дмитрий.

Он был зол на себя, пытаясь противопоставить холодной логике расчета человеческие эмоции, но, не найдя нужных аргументов, замолчал, признавая правоту своего второго «Я».

– Димыч, помоги! – взвизгнул Ванькин, глядя на остатки тяжелой тучи, столкновения с которой он удачно избегал все это время.

Темное пятно больше не обращало внимания на отвлекающие маневры атлета. Оно уверенно двигалось в сторону забитого людьми подъезда, и на пути у него стояла испуганная Настя.

Девушка, в отличие от Ильи, не пыталась уйти от столкновения. Расширенные от ужаса глаза, не отрываясь, следили за приближающимся аморфом, напряженные руки сжимали воротник халата.

Здоровяк в очередной раз возник на пути бесформенного противника. Видимо он вознамерился любой ценой остановить неубиваемую тварь.

Дмитрий дернулся вперед, но тело и в этот раз предало его. Он впервые видел девушку, но для того, чтобы понять, что она значит для атлета, не нужно было даже заглядывать в его мысли. Он знал, что сейчас произойдет. Ведь Илья скорее отдаст свою жизнь, чем позволит кому-то навредить его Настеньке.

– Не смей! – взорвался череп миллионами голосов. – Без тебя у них у всех не останется никакой надежды на будущее.

– А со мной? – Дмитрий чувствовал, что его индивидуальность, сталкиваясь с миллионом собственных отражений, теряется в толпе коллективного разума. Слишком много посторонних, но не чужих эмоций обрушилось на него сразу. Слишком много видений промелькнуло перед глазами. Через несколько мгновений он уже не мог различать, где его переживания, где привнесенные извне. «Разберутся сами», – неожиданно для себя решил он, успокаиваясь и опуская руки. Он должен был ненавидеть себя, но ничего не чувствовал.

Плывущий невысоко над землей туманный сгусток протянул к атлету светящиеся отростки.

– Ну, тварь, иди ко мне! – зарычал Илья, прыгая навстречу хищному облаку.