Сергей Гатаулин - Сапиенс как вирус

Светлана зарыдала громче прежнего.

Анатолий посмотрел на Потемкина и, выразительно цыкнув сквозь зубы, покачал головой. Девчушка, не отпускавшая рукав его куртки, кажется, только сейчас сообразила, что ее заокеанские злоключения закончились. Разжав пальцы, она подошла к Светлане и робко погладила ее руку.

– Не плачь! – попросила тихо. – Я вообще не помню своего папы. А маму вчера в плывун затянуло.

Плечи Светланы замерли, и она обернулась к Юрию Николаевичу.

– Вы так на него похожи… – девушка готова была разрыдаться вновь, но генерал подхватил ее под локоток, другой рукой поймал ладошку маленькой девочки, и, непрерывно о чем-то спрашивая, потащил обеих на кухню. Лишь перед самой дверью он остановился и, обернувшись к приятелям, прошептал:

– Я быстро!

Прошла минута, другая. На кухне зашумела вода, заскрипели передвигаемые стулья, зазвенела посуда, послышались приглушенные голоса.

Еще через минуту Дмитрий услышал негромкий смех, и на пороге показался Юрий Николаевич. Оглядываясь на дверь, он озадаченно пробормотал:

– Ну, кажется, уговорил.

Тут же приблизился вплотную к друзьям и с заговорщеским видом выдохнул:

– Рассказывайте!

Дмитрий уже не удивлялся умению генерала ладить с людьми, но так быстро прийти в себя после того, как… Даже он до сих пор не мог успокоиться. «Это как будто второй раз потерять Светика! Хотя, понятно, что это не его дочь, но…» – Дмитрий решительно выдохнул и прогнал разрывающие душу мысли. Не вдаваясь в подробности, он описал встречу с Пугачевым, вытаскивая из памяти его мыследему, обрисовал картину гибнущих миров; прислушиваясь к тишине в собственной мыслесфере, не забыл упомянуть и о ПервоДиме.

– Вот только мое второе «Я» пока молчит, – закончил он, разглядывая задумчивого генерала.

Юрий Николаевич несколько секунд смотрел сквозь Дмитрия. Мысли его, казалось, были очень далеко. Покачивая головой он, наконец, сфокусировал взгляд на телохранителе. Тот стоял чуть в сторонке и глупо улыбался бывшему работодателю.

– Кто же, черт возьми, виноват во всем этом? – спросил генерал.

Анатолий хлопнул ресницами и молча уставился на Дмитрия.

– Думаю, мы! – нехотя ответил тот. – Вселенная миллиарды лет жила без разума. Но стоило ему прийти в этот мир, как он тут же полез ее переделывать, не задумываясь, нужно ли ей это.

– Ты хочешь сказать, что все происходящее с нами в последнее время – это… – опешил Юрий Николаевич, не желая верить своим ушам. – Вселенная борется с нами? – он говорил с придыханием, ловя ртом воздух и удивленно выпучивая глаза.

Дмитрий пожал плечами.

– Но почему? – едва не завопил генерал, но, покосившись в сторону кухни, вжал голову в плечи и продолжил шепотом. – Зачем ей воевать с нами? Зачем ей уничтожать нас? Ведь, если я правильно помню, мы единственная сила, которая противостоит главному ее врагу – энтропии.

– Знал бы я.

Юрий Николаевич не удовлетворился ответом.

– И все же, как ты думаешь? – продолжил он.

– Бейрут говорит, что наш мир – материализация очень сложной программы. Если он прав, то она просто обязана иметь защиту от вмешательства в ее работу. Мы взламываем ее и тем самым превращаемся для Мироздания в вирус. И все, что мы видим теперь – антивирусный процесс, который стремиться стереть нас, как обычный вирус. Может, наше существование даже прописано в ней на каком-то уровне, и она бы и дальше не трогала нас, пока мы сами не ступили на тропу войны.

– Поясни! – попросил генерал.

– Изменяясь, мы меняем окружающий мир. Мы подгоняем мир под себя, но и он изменяет нас. До тех пор, пока существует равновесие, все в порядке, но как только мы нарушили равновесие… Короче, прыгая по ветвям древа времен, мы разрушаем его структуру, создаем новые ветви там, где их быть не должно. Это и приводит к отторжению со стороны Мироздания. А может, я не прав, и все происходит не так и не потому, но ничего лучшего я лично придумать не могу.

Дмитрий замолчал. В голове его родились странные картины. Вселенная вдруг обрела человеческое лицо, на какой-то миг превратилась в мать Бейрута. Женщина с укоризной покачала головой и обернулась отцом Михаилом. Батюшка погрозил скрюченным старческим пальцем и растворился, уступая место озадаченной физиономии Юрия Николаевича.

– Что же нам делать?

Дмитрию показалось, что генерал не особенно надеется услышать ответ. Спрашивает так – по инерции.

«Что делать?» – Дмитрий и сам раз за разом задавал себе этот вопрос и не находил ответа. Сейчас бы не помешала помощь ПервоДима, но в голове тишина, словно не было никакого переноса, а все, что происходило перед его глазами в военизированном мире, ему только привиделось.