Брайан Кларк - «Если», 1999 № 12

Однако все это меня не оправдывает. Свой жаждой жизни я обрек вас на смерть. Я переоценил собственные возможности и недооценил ее страх перед разоблачением. Почувствовав угрозу, она разит наповал. Телепаты для нее — главная опасность. Ведь они ее чувствуют, они твердят о каком-то темном, зловещем присутствии — ледяном, враждебном, бесчеловечном…

— Именно так он и говорил, — подтвердил Кароли де Бранен. — Он не сомневался, что на борту присутствует некто, чужой.

— Все правильно: телепат, привыкший к сознанию, заключенному в органику, воспринимает ее как нечто совершенно чуждое. Ведь ее разум не похож на человеческий. Не могу сказать точно, чем он является на самом деле, но в общих чертах это сложная кристаллическая сетка памяти, безумное переплетение взаимопроникающих программ, сочетание электричества и духа. То есть совершенно инообычное явление!

— Ты по-прежнему не объясняешь, каким образом компьютерная программа сумела превратить в гранату человеческую голову, — терпеливо напомнила Ройду Меланта.

— Ты когда-нибудь держала в руках «шепчущий алмаз»? — спросил ее капитан.

Она кивнула. В свое время у нее был свой «алмаз» — темный кристалл, заряженный воспоминаниями об исключительно удачном эпизоде разделенной телесной страсти. Зарядив свой «алмаз» на Авалоне, она наслаждалась им целый год: достаточно было до него дотронуться, чтобы ощутить могучий приступ желания и неги. Увы, со временем заряд ослаб, и в конце концов она потеряла свой кристалл.

— В таком случае ты знаешь о сохранении псионического заряда, — заключил Ройд. — В основе моей компьютерной системы находится резонирующий кристалл. Думаю, мать зарядила его перед смертью.

— Такое под силу только подготовленному специалисту, — напомнила Меланта.

— Вы ведь не спрашивали меня о мотивах, Кароли, — сказал Ройд.

— Ты тоже не догадалась задать этот вопрос, Меланта. Почему моя мать возненавидела род людской? Она родилась с особым даром. На Авалоне она могла бы получить первую категорию, выучиться, пройти практику и проверку, завоевать признание. Благодаря такому таланту ее носили бы на руках. Наверное, она стала бы знаменитостью. Она бы превзошла могуществом остальных обладателей первой категории. Но максимум силы она обрела только после смерти, соединившись с космическим кораблем в единое целое.

Не знаю, покажется ли вам мое объяснение убедительным… Она родилась не на Авалоне. На ее родной планете этот дар расценивался как проклятие, нечто темное, чуждое, опасное. Ее принялись лечить. Применяли медикаменты, электрошок, гипноз… В итоге любая ее попытка пустить в ход свой дар приводила к приступу острого недомогания. Сам талант навсегда остался при ней, однако была утрачена способность эффективно применять его, сознательно им управлять. Он стал ее неотъемлемой, но подавленной частью, источником боли и стыда. После пяти лет стационарного «лечения» мать чуть не лишилась рассудка. Неудивительно, что она возненавидела человечество!

— В чем же заключался ее талант? Она была телепаткой?

— Наверное, да, но в самой неразвитой, зародышевой стадии. Я читал, что все телепаты обладают в дополнение к благоприобретенным еще и врожденными способностями. Однако мать не могла угадывать мысли. Она умела поставить себя на место другого, однако варварское «лечение» причудливым образом исказило эту ее способность: чужие чувства буквально вызывали у нее тошноту. Но истинная ее сила, которая не была истреблена, несмотря на пять лет усилий, именуется телекинезом.

— Неудивительно, что она ненавидела гравитацию! — воскликнула Меланта. — То ли дело — телекинез в условиях невесомости!

— Совершенно верно, — согласился Ройд. — Гравитация на «Летящем в ночи» — мучение для меня, и она же ограничивает возможности матери.

За этим высказыванием последовало молчание. Все смотрели на темный цилиндр в помещении силовой установки. Наконец раздался обреченный голос Кароли де Бранена:

— Лингвисты не вернулись.

— Скорее всего, они погибли, — проговорил Ройд бесстрастно.

— Что же нам делать, дружище Ройд? Надо что-то придумать! Нельзя бесконечно ждать и ничего не предпринимать…

— Первый вопрос: что могу предпринять я сам? — отозвался Ройд Эрис. — Как видите, я говорю с вами совершенно свободно. Вы заслужили право знать все. Раньше неведение было вашей защитой, но это уже позади. Ситуация зашла слишком далеко. Ваши товарищи гибнут у вас на глазах. Теперь мать не допустит, чтобы вы вернулись на Авалон живыми.