Николай Мещанкин - Одержимый

- Помочь? - К своему удивлению, Хобахава обнаружил, что он действительно совершенно спокоен. Наверное, ему это на самом деле только снится, Интересно, чем?

- Ну как же? - Огонек ночной лампадки, собранный в маленький кружок света, мигнул, на секунду осветив лицо посетителя под капюшоном. - Чего бы вы хотели больше всего?

Хобахава молчал. Где он видел это странное безволосое лицо, высохшее, словно череп?

- Я вас знаю, - наконец удовлетворенно произнес магистр. - Вы были с этим, Зихингельзем, кажется, вас зовут... Шеридар, да?

- Не важно, как меня зовут. - Человека хорошая память Хобахавы, похоже, не обрадовала. - Давайте к делу.

- Так вы за Гуграйтом? Хотите его снова забрать? - Хобахава хмыкнул. Что-то у вас прошлый раз с ним не очень получилось. Он снова здесь.

- Я знаю. - Человек помолчал. - Не смогли его удержать. Он вышел из-под контроля.

- Он одержимый! Ничто не сможет удержать его под контролем. Он уже больше не человек! Он, он...

- Вы совершенно правы, - Шеридар покивал. - Поэтому решено его ликвидировать.

- Да, да, его надо убить, пока... Пока он...

- Послушайте, - нетерпеливо перебил Шеридар. - Я с вами полностью согласен и именно это собираюсь сделать. Но мне нужна ваша помощь. Мне нужна информация, чтобы удар был точным и эффективным. Я должен знать, что собирается предпринять Девятка в его отношении. Что решили магистры?

- Что решили... - Хобахава помолчал. Сообщать посторонним такие сведения было преступлением, но то, что делал Баниши, тоже противоречило Уложениям... А Шеридар, похоже, действительно был способен сделать то, о чем говорил. В конце концов это же всего лишь сон, - Они собираются предложить ему переговоры. Баниши отправляет к оркам Ояхаси, чтобы тот договорился о встрече.

- Где будет встреча? - Голос Шеридара стал цепким, сухим, словно шелест пергамента. - Кто еще на ней будет?

- Никто не знает. Место указано в письме, которое Ояхаси повезет с собой.

- Значит, Ояхаси, - задумчиво повторил Шеридар.

- Как вы собираетесь это сделать? - Этот сон Хобахаве определенно нравился. Может, удастся получить еще и что-то полезное. Он читал про такого рода откровения.

- Иногда простой способ оказывается самым действенным, особенно против Императоров, - протянул Шеридар, словно разговаривая сам с собой, и взглянул на недоумевающего Хобахаву. - Какая вам разница, магистр? Если получится, сами узнаете, а не получится - так и знать не надо. Спите, магистр. - Шеридар отступил назад, растворяясь в темноте. - Спите.

Хобахава послушно закрыл глаза, и волны сна тут же подхватили его, понесли... Хороший был сон. Подспудный страх, грызущий, словно червь, мучивший его на протяжении долгих месяцев, вдруг исчез, оставив на душе покой и умиротворение. Почему так не бывает в жизни?

* * *

Старейшины гоблинов возвращались. Невысокие и кряжистые, с окладистыми бородами и длинными узловатыми руками, гоблины один за другим выходили на поляну и в полной тишине чинно занимали отведенные им по рангу места. Появился Нойл, старейшина старейшин, медленно прошел вдоль сидящих гоблинов, молча опустился перед стоящим в центре каменным Праотцем гоблинов Енохом. Старейшины замерли. Минута шла за минутой, но гоблины сидели не шелохнувшись и, казалось, даже не дыша, словно сами обратились в изваяния, неподвижные, как их идол.

Наконец Крайт не выдержал:

- Ну и что? Что вы решили, старейшие?

- Мы сожалеем, чужеземец. - Нойл поднялся, повернулся к Крайту. - Никогда прежде наш народ не вмешивался в дела остального мира, довольствуясь тем малым, что дал ему Великий Праотец, в скромности ища утешение и путь к совершенству. Должны ли мы свернуть с него сейчас? Наш ответ - нет, чужеземец. Мы готовы тебя понять, но не готовы идти с тобой.

Крайта передернуло. Он потратил столько времени, разбираясь, по совету Фрина, в запутанной мифологии гоблинов, драгоценного времени, которого так не хватало на тысячи других важных дел, он проторчал целую неделю в промозглых лесах, любуясь на квадратные - лопатой - заросли на физиономиях гоблинов, смачно рыгающих и пускающих слюни от мерзкой браги, и теперь уйти, мило улыбаясь, кивая и расшаркиваясь? Боги их побери! Они его запомнят, он... Спокойно, спокойно...

- Я преклоняюсь перед мудростью Великого Праотца и вашего народа, следующего его заветам. И не для того пришел я сюда, чтобы пытаться свернуть его с этого пути. Недостойный муж просит извинить его косный язык за неспособность передать те помыслы, кои привели его сюда, и донести их до ушей старейших, коих почитает он.