Николай Мещанкин - Спящий (Одержимый - 2)

- А это почему? - барон развалился на стуле с видом человека, собирающегося провести на нем всю оставшуюся жизнь. - Неужели они не заинтересованы в спасении Империи? У нас, конечно, были трения в прошлом, но сейчас... Не могу сказать ничего плохого. Демоньяки честно воюют на фронте, помогают, чем могут. Зачем же им мешать, если другой мир, как ты говоришь, единственный шанс для нас? В то же время...

- Потому, - перебил первожрец, - что там они потеряют силу, а она для многих важнее жизни! Некротос - единственный Демон, имеющий канал туда.

- Единственный Демон, - повторил фон Киц, словно пробуя слова на вкус, покачал головой. - Единственный Демон.

- Так Вы согласны?

- Да, - барон перевел взгляд на Мошифа, кивнул. - Давай, попробуем...

...- Так что у нас, из всего пантеона, останется только Некротос, - фон Киц задумчиво покрутил ус. - И это мне очень не нравится. Это мне не нравится больше всего.

- А что еще?

- Наша полная зависимость от господ жрецов. Нам приходится слишком полагаться на них, веря, что они искренни и не собираются использовать нас для каких-то своих целей.

Фон Ритз нахмурился.

- А еще мне приходят на ум различные варианты, которые Мошиф почему-то вообще не рассматривает. Например, наш Император. Где он, что он? Я слышал, что он там был кем-то вроде короля. Так может, мы сможем получить помощь оттуда сюда, вместо того, чтобы бежать отсюда туда?

- Да, действительно... - баронет почесал подбородок.

- Не знаю, насколько это реально, но мы сейчас в таком положении, что нельзя отвергать ни одной, даже самой сомнительной возможности. Поэтому я тебя и вызвал, - фон Киц, улыбнулся, хлопнул баронета по плечу. - Ты этим и займешься, поищешь ответы на эти вопросы.

- Я?

- Да, ты. Я мало на кого могу положиться, еще меньше - кому доверяю, а доверить такое не могу вообще почти никому. Поэтому, - барон встал, заходил по кабинету, - прямиком отсюда ты под охраной едешь в Шадерский лес, где поступаешь в распоряжение барона фон Гивера.

- Он же погиб?

- Ты тоже, - барон насмешливо фыркнул. - Так вот, ты присоединяешься к его формирующейся бригаде и вместе с ней высаживаешься в этом новом мире. Однако, помимо, так сказать, официальных секретных обязанностей, у тебя будет еще одно задание, действительно секретное. Ты должен найти Императора и попытаться получить у него помощь. Или еще у кого-нибудь. Барон фон Гивер проинструктирован оказывать тебе всяческую поддержку.

- Но господин барон, - фон Ритз растерянно развел руками, - может, лучше барон фон Гивер?... Ведь с Императором... Кто я такой? Я обычный, никому не известный офицер...

- Именно поэтому, Таррант. Ты обычный, никому не известный, и не привлекающий ничьего особого внимания. С другой стороны, Софи будет служить тебе верительной грамотой...

- Софи? О, нет...

- Император, возможно, испытывает к нам не самые добрые чувства, продолжал барон, то ли не замечая, то ли не обращая внимания на гримасу муки, мелькнувшую на лице фон Ритза, - хотя, видят Демоны, мы к тем несчастьям никакого отношения не имеем. И Софи поможет тебе убедить его в этом, доказать, что, несмотря ни на что, не все его связи с Империей оборваны и у него тоже есть, что здесь защищать.

- Господин барон! - баронет морщился, словно от зубной боли. - Может, все же не надо Софи? Слабая утонченная женщина, и такое путешествие... И для ребенка тоже...

- Надо, Таррант, - фон Киц усмехнулся. - Не такая она и слабая. А за ребенка не волнуйся, он останется здесь. Мы и так слишком полагаемся на демоньяков, и я не собираюсь вручать им еще и наследника.

- Вердж останется? Но Софи не поедет без него.

- Поедет, - барон печально вздохнул. - Я понимаю ее чувства, но, к сожалению, мы сейчас не в том положении, чтобы считаться с ними. Кроме того, это послужит ей дополнительным стимулом быть очень убедительной при встрече с мужем.

Фон Ритз мрачно смотрел из окна кареты на пролетающие мимо силуэты деревьев. Что же делать? Он так долго был вместе с Софи, так привык заботиться о ней, защищать, что это перерастало, перерастало в... Софи, с улыбкой склонившаяся над младенцем. Режущее сердце воспоминание! Как бы он хотел, чтобы это был и его ребенок, чтобы это была его семья!

Баронет вздохнул, потер глаза рукой. Неужели все снова? Он сбежал на фронт, он запрещал себе думать о ней, гнал мысли прочь и, казалось, почти справился, почти пережил это, словно тяжелую изматывающую болезнь. Она уже не снилась ему каждую ночь, не мерещилась в каждом женском лице, и вот, все снова. Опять, опять...