Тим Скоренко - Рассказы

Так что не пейте много. И не к месту.

Байку рассказывал замечательный исполнитель из Фаниполя Андрей Волосевич.

Как-то в 1998 году ехали они весёлой бардовской компанией на фестиваль «Весенний звездоплюй». Фестиваль проводился близ города Марьина Горка, что недалеко от Минска. До станции «Пуховичи» доехали на электричке, а вот последний фестивальный автобус до самого места проведения уже ушёл. Бардов шесть человек, решили вроде парами на попутках добираться. Но тут подвернулся удачный мужик на грузопассажирском автобусике «Мерседес-Бенц». То есть кабина застеклённая, а кузов — глухой, металлический. Ну, чего там бардам, свет включили, сели да поехали. В дороге расчехлили инструменты, едут, поют.

Автобусик останавливается. И тишина, странные звуки, барды уже собрались, а никто не открывает, только возня какая-то мышиная. И тут голос мужика:

— Ребята, вы там посидите немного, у меня замок заело!

Барды спокойны, как слоны, снова достают гитары, сидят, играют. Минут двадцать играют, не меньше.

Раздаётся грохот, лязг, и дверь открывается. Лунный свет, и на пороге — ужасающего вида силуэт — мужик со здоровым топором наперевес. И мрачно так говорит, растягивая слоги:

— Ну… выходите…

Молчание. Все сидят.

— Что же вы… (загробно)

Эти ни живы, ни мертвы.

И тут мужик входит в круг света и широко улыбается:

— Ну, выходите же! Я вон замок топором вырубал, чтобы вас выпустить!

Как от сердца отлегло!..

Замечательная история знакомства руководителя нашего КАП Алексея Нежевца и замечательного человека Володи Зюзина не первый год переходит из уст в уста. Простите, если что, но это вольный пересказ со слов Володи.

Лёша в первый раз приехал на крупный бардовский фестиваль на Украину. Он был одет (лето, 40 градусов в тени) в чёрные джинсы, чёрные ботинки, чёрную рубашку и чёрную куртку. И носки — чёрные. И трусы, наверное, тоже. С собой в рюкзаке у него была палатка 1812 года производства, дедушка Наполеон в наследство оставил: тент и палка-копалка безо всяких крепежей. С этой замечательной экипировкой Лёша заявился к организатору фестиваля и спросил, где тут минчане. Минчане в лице Володи и Егорыча нашлись на окраине фестиваля, и когда в их палатку, где они под сорокаградусной жарой радостно распивали и трындели о жизни, заглянула потная и усталая физиономия Лёши, они немедленно предложили ему выпить. Они же не знали, что для Лёши 100 грамм — смертельная доза. Зимой. А летом — 50. Вторую ошибку совершил сам Лёша. Он попросил их помочь поставить палатку.

Далее пошёл процесс постановки. Палка-копалка была всажена в землю, вокруг неё был посажен Лёша, а над ним началось возведение палатки. С горем пополам конструкция была возведена, и Володя с Егорычем уселись возле исторического наполеоновского сооружения дальше безобразия нарушать и тому подобное. Проходит минут тридцать. Жара 40 градусов. Внутри палатки тихо поджаривается Лёша. Весь в трауре. Двое бухают. Наконец, из палатки вылетает чёрный пиджак, затем чёрная рубашка, штаны… Становится интересно, и тут из палатки последовательно вылетают майка и трусы. Абзац. Лёша остаётся внутри только в чёрных носках и чёрных же туфлях. Классических, с квадратными носами.

Проходит часа два. Володя с Егорычем уже успевают протрезветь, сидят около палатки, едят чего-то. А Лёша спит. И тут пиво (то есть водка) подошла к концу, потянуло на травку. И вот Володя с Егорычем наблюдают картину, как Лёша выползает из палатки и ищет ближайшее дерево или куст. Ничего подобного в пределах видимости не наблюдается, и Лёша принимает сакраментальное решение сделать своё мокрое дело прямо на палатку. Он становится (голый, чёрные туфли и носки) и начинает поливать свой наполеоновский тент.

А слева бегут бегуны. Уж не знаю, пробег это какой или соревнование, но они бегут, красиво, с номерками на груди и на спине, довольные, усталые, поджарые. Они приближаются к стоящему в профиль Лёше слева. И тут Володе приходит в голову страшная вещь: ведь Лёша портит туроборудование!!! Какое бы оно ни было — это всё же святое!!! Володя подходит к Лёше сзади и поворачивает его за плечи НАЛЕВО от палатки. А бегуны бегут. А Лёша работает на благо организма. А бегуны бегут. Бегут-бегут-бегут. Как говорил в фильме «Desperado» Тарантино: «…стакан — конец, стакан — конец…»

Представьте себя на месте бегуна. Вы бежите в толпе собратьев, и тут прямо перед вами появляется совершенно голый мужик в чёрных туфлях, которые держит рукой конец и явно целится жёлтой струйкой прямо в вас. Бегуны с выползающими на лоб глазами обтекают Лёшу и удаляются. Егорыч и Володя дико ржут. Лёша подходит (по-прежнему голый) к костру, садится, ему наливают чуть-чуть, он опохмеляется, затем разговаривает на какие-то темы, об авторской песне, о тяжёлой судьбе Галича. Эти двое ржут при этом, но виду не подают. Наконец, Лёша тоже ощущает, что что-то тут не то. Он смотрит вниз и видит своё состояние. Потом он поднимает глаза и жалобно вопрошает: