Сергей Михайлов - Шестое чувство

-- Ну ты, Боцман, молоток! -- гоготнул один из дружков. -- Ведь больше двух на рыло не дают.

-- Это тебе, Француз, не дают, а мне меньше пяти не положено. Как бывшему моряку. Усек?

Кто-то визгливо заржал.

-- Слышь, Боцман, вскрой одну здесь, пустим ее по кругу, а остальное -- где всегда, а? -- заканючил какой-то щуплый потертый мужичок, вертясь у ног Козлятина. -- А то не дойти мне...

-- Вот-вот, на глазах у ментов, чтоб всех повязали, -- зло отозвался Козлятин. -- Потерпишь, не сдохнешь.

Оставив этих молодцов самим решать их собственные проблемы, я принялся за решение своих. Предполагаемый убийца стоял в десяти метрах от меня, и ничто не мешало мне прозондировать его мозг и докопаться до истины. Что я и не замедлил сделать.

Чего там только не было наворочено! Я чувствовал себя так, словно меня окунули в бочку с помоями, и на дне этой бочки я должен был найти маленькую невидимую иголку. Я ныряю в помои с головой, шарю вслепую рукой по дну, меня тошнит от этой мерзости, но я все ищу, ищу, ищу чего-то, потом выныриваю, хватаю ртом воздух -- и снова на дно. Можете мне поверить -- сравнение наиточнейшее, по крайней мере, вряд ли я испытал ощущения более острые и гадкие, если бы меня действительно окатили помоями -- причем, несколько раз. Но игра стоила свеч, и я добился своего. Я откопал в памяти Козлятина-Боцмана, которая то тут, то там зияла глубокими и обширными провалами, нужную мне информацию -ту самую, которая пролила свет на участие этого типа в убийстве Паукова. И хотя мне пришлось порядком попотеть, собирая воедино разрозненные куски памяти Боцмана, я в конце концов получил довольно-таки цельную картину происшедших две недели назад событий. Моя версия подтвердилась: именно Козлятин стал причиной смерти Паукова. События в тот роковой день развивались следующим образом.

Около двух часов дня Боцман, слегка опохмелившийся после вчерашнего, стукнул пару раз в дверь квартиры Паукова. Тот долго не открывал, а когда все же открыл, то Боцман увидел, что Пауков находится под приличной мухой.

-- Наклюкался уже, Паук? -- со злостью произнес Боцман, входя в квартиру. -- Налей полстакашка.

-- Н-нету, -- заикаясь, ответил Пауков и смачно рыгнул.

-- Врешь, гад! -- не поверил Боцман и прошел прямо в комнату. В комнате воняло так, что даже видавший виды Боцман поморщился. На столе стояли две пустые бутылки из-под водки и два грязных стакана.

-- С кем жрал-то?

-- С Носом, -- ответил Пауков, еле ворочая языком.

-- А, с этим шизанутым. На какие шиши-то?

-- Да наскребли малость... Посуду пустую снесли.

-- Посуду, говоришь? -- сощурился Боцман, меряя Паукова взглядом. -- Ну-ну...

-- А ты чего заявился?

-- Должок гони. Помнишь, как проспорил мне?

-- Че-во-о? Какой еще должок?

Боцман нахмурился.

-- Ты, Паук, шлангом не прикидывайся, а то я ведь не посмотрю, что ты инвалид, -- враз напомню. -- Боцман поднял свой увесистый кулак и сунул его под нос Паукову. -- Ну, вспомнил?

Пауков тупо кивнул, и от этого кивка его шатнуло так, что он не удержался и упал на стол. Со стола свалилась пустая бутылка и разбилась.

-- Болван, -- сплюнул прямо на пол Боцман.

Пауков поднялся и исподлобья уставился на гостя. Мотало его все сильнее и сильнее.

-- Чего надо-то? -- проговорил он сквозь внезапно одолевшую его икоту.

-- Бабки гони. Имеешь возможность отделаться трояком. Ну!

-- Гол как сокол, -- выдавил из себя Пауков между двумя приступами икоты. -- На, обыщи. -- Он вывернул карманы.

-- Ладно, -- тихо, но с нескрываемой угрозой произнес Боцман. -Поговорим иначе. -- Он вынул из сумки некую металлоконструкцию и бросил ее на стол. -- Пятерка. Почти даром отдаю. Покупай, Паук, не пожалеешь!

На столе лежал теплообменник. Это был металлический цилиндр сантиметров пятнадцати в диаметре, пронзенный сквозь оба торца обычной водопроводной трубой; сбоку цилиндр щетинился еще какими-то отростками.

-- Ну что, берешь, Паук?

-- На кой черт мне эта бандура?

-- Сливе толкнешь. Я у него был только что, но дома не застал. Бери, Паук, не прогадаешь! Тебе за пятерку отдам, а ты Сливе за чирик толкнешь. Ну!

-- А Сливе-то оно на кой ляд, чтобы он чирик просто так отстегивал?

-- Дурак ты, Паук, и не лечишься. Это ж первейшая вещь в аппарате! Ты ж знаешь Сливу: сам не пьет, зато первач гонит -- что твой спирт.

-- Во-первых, бабок у меня и вправду нет, а во-вторых, сам толкай эту бандуру своему Сливе. Он, того и гляди, засыпется со своим аппаратом, а я вместе с ним садиться не желаю. Не желаю -- и все тут! Слышь, Боцман, шел бы ты, а? Надоел -- хуже некуда.