Сергей Михайлов - Трещина

-- Как -- на правду?

-- А вот, видите? -- Мухин наклонился и нащупал на голове почти уже зажившую ссадину. -- Это я заработал тогда еще, когда в сарае головой о бревно трахнулся. Думаешь, сам себе башку расцарапал, чтоб поверили?

-- Что вы! И в мыслях подобного не было, -- ответил за всех Девяткин.

-- Так вот, если и эта шишка, и все, что со мной приключилось, было на самом деле, то и получается, что это правда. Слишком уж все по-настоящему происходило. А как объяснить, я и сам не знаю. Может, какая-нибудь разновидность цыган объявилась? Ведь до сих пор же, говорят, кочуют, лоботрясы.

-- Исключено, -- категорически отрезал мужчина с усами. -- По вашим же словам выходит, что это были настоящие первобытные дикари.

Профессор слушал все это, широко открыв глаза и высоко подняв брови. Он совершенно не ожидал, что незнакомцы с такой серьезностью отнесутся к россказням этого шута. Не могли же нормальные люди принимать бред сумасшедшего за чистую монету! А если могли, значит...

-- Извините, я на минуту, -- виновато улыбнулся профессор и стремительно вышел из кабинета.

Разговор продолжался. Павел Девяткин и два члена спецкомиссии выясняли все новые и новые подробности, причем весь диалог записывался на портативный магнитофон, предусмотрительно взятый Девяткиным из дома.

-- А как на все это смотрит наука? -- спросил Мухин, улучив свободную минуту в непрерывном потоке вопросов.

-- Наука? Гм... -- мужчина с усами задумался. -- Не знаю, как смотрит наука, а мы -- я думаю, мои коллеги согласятся со мной -считаем, что автобус марки "Икарус", и вы в том числе, семнадцатого мая сего года совершенно невероятным образом проникли в эпоху, отстоящую от наших дней на сто тысяч лет, а потом вы тем же путем вернулись обратно.

Последние слова усатого члена спецкомиссии слышал профессор Скворешников, входивший в тот момент к себе в кабинет во главе пяти здоровых санитаров.

"Свихнулись, -- окончательно утвердился в своем мнении профессор. -- Все до одного".

-- Вот что, товарищи ученые, -- громко произнес профессор, останавливаясь посередине кабинета. -- Я долго слушал ваш бред и, как врач, пришел к выводу, что ваше место здесь, в этой больнице. Я, знаете ли, не один год сталкиваюсь с такими, как вы, и немало наслушался на своем веку всякой чепухи, так что распознать больного с расстроенной психикой для меня не составляет труда.

-- Да вы что! -- вскочил мужчина с длинными усами. -- Вы-то сами хоть в своем уме? Мы ответственные работники!

-- И ответственные работники сходят с ума, -- вставил профессор.

-- Результатов нашей поездки ждут в Академии наук СССР, -спокойно добавил Девяткин.

-- Слыхали, -- отмахнулся профессор.

-- Позвоните, пожалуйста, вот по этому телефону, вам там все объяснят, -- продолжал Девяткин.

-- Обязательно позвоню, но потом. А сейчас будьте добры проследовать со мной, -- и профессор указал на дверь.

-- Это насилие! -- заорал второй член комиссии и бросился к двери, расталкивая санитаров, но его тут же схватили.

-- Не так быстро, -- улыбнулся профессор.

-- Ну, гад, я до тебя еще доберусь, -- прошипел член комиссии, пытаясь высвободиться из цепких объятий натренированных блюстителей порядка при клинике.

-- И это слыхали, -- добродушно усмехнувшись, ответил Скворешников. -- Да вы не волнуйтесь, граждане, все будет в полном порядке. Вы ведь и меня тоже поймите, я же выполняю свой долг.

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге показалась молоденькая медсестра.

-- Валерий Афанасьевич, вас к телефону, -- прощебетала она и скрылась. Профессор почему-то смутился.

-- Одну минуту, -- сказал он и вышел.

-- Ну и влипли вы в историю, -- произнес Мухин, сочувственно качая головой.

-- Надо срочно принимать меры, -- твердо сказал усатый мужчина. -Я попробую дозвониться до председателя комиссии. Где у вас тут телефон?

В кабинет стремительно вошел профессор Скворешников.

-- Товарищи, я извиняюсь за происшедшее недоразумение, -сконфуженно произнес он. -- Мне только что позвонили... Словом, вы свободны.

Словно сняв с плеч тяжелую ношу, он упал в кресло и устало прошептал:

-- Все, пора на пенсию.

Гости, простившись с одним лишь Мухиным, незамедлительно покинули психиатрическую клинику. На следующий день в комиссию при АН СССР был представлен доклад о состоявшейся беседе с Мухиным, который сопровождался двумя магнитофонными кассетами с записью всей беседы. Материалы были тщательно изучены, и комиссия пришла к окончательному выводу, что версия группы Девяткина о разрыве временной оси должна быть признана единственно верной, хотя и требующей более глубокого изучения. Поскольку выяснилось, что никакого криминала в этом деле не было, комиссия решила обнародовать материалы исследований, что и было сделано в самое короткое время.