Владимир Михайлов - Приют ветеранов

Роялисту настолько не понравилось, что он решил заговорить вслух — просто так, ибо молчать было страшнее.

— Все же, господа, вы могли бы ответить…

— Да ну, — сказал правый. — Что мы с тобой языками стучать будем? Наше дело тебя доставить, а там уж найдется, кому с тобой потолковать.

Пока Роялист размышлял, правый сосед подался вперед и взял телефонную трубку. Петр Стефанович насторожился. Машина, в которой они ехали, была без милицейских признаков; номера он заметить не успел, когда его заталкивали в кабину. Водила и спутники в гражданском. Но это и менты могли быть, и кто угодно. Авось из разговора что-нибудь понять удастся.

— Сева, — сказал правый в трубку, — куда нам этого баклана везти? Где с ним толковать будут?

Ему ответили что-то — так тихо, что ничего не разберешь.

— Ага, усек. — Звонивший обратился к водиле: — Степа, подкинь нас до Подольских Курсантов…

Роялист Москву знал неплохо и эту улицу тоже помнил: далеко, у черта на рогах, в глухом углу, станция Покровская поблизости, а рядом сплошная зелень, если надо кого зарыть — далеко ходить не придется. И он совсем приуныл. Нет, как бы не пришлось ему сегодня досрочно освободиться: его скорее всего не менты взяли. Значит, он не того хотел замокрить — не фраера, либо — такое тоже могло случиться — свое задание он выполнял правильно, но вместо честного расчета его сейчас хотели просто начисто заделать, чтобы концы в воду.

— Ребята… — проговорил он просительно. — А может…

— Заткнись, — посоветовали ему равнодушно. — Голос береги. Он тебе вскорости ой-ой как понадобится.

Роялист умолк, думая о том, что жил он, если мерить по мировым стандартам, плохо, убого, хотя и считался специалистом: заказов было мало, да и цены… Правда, на службе было ничего — но сравнению с другими, конечно. Но служба вся вышла, и хватит о ней. А жизни в свое удовольствие вовсе не было, даже последними финагами воспользоваться не успеет. Невезуха. Хотя заначить их он сумел, и вроде бы надежно, так что эти падды с него никакого навара иметь не будут.

Однако против судьбы не попрешь, если только не подфартит. Хотя может и подфартить, а?

Машина между тем все дальше увозила его от центра столицы. И страх Петра Стефановича возрастал пропорционально мельканию цифр на спидометре.

Мерцалов выслушал доклад своего подчиненного.

— Ну что же, правильно. Нагоните на него побольше страху и выясните, кто заказывал убийство. Если он действительно киллер…

— Прямых доказательств нет. Но вот Сердюк говорит, что когда-то встречался с ним.

— Ладно. Докладывайте о ходе работы.

— Полковник Надворов приказал привезти задержанного к нему.

Мерцалов поморщился.

— Рано. Поработайте еще там. Так что отставить перевозку.

Закончив разговор, Мерцалов задумался.

Пожалуй, он поторопился, обещав вдруг Фэрклоту помочь людьми. Хотя бы одним человеком. Шеф британской Службы был недоволен отсутствием своего сотрудника. Англичанин исходил из того, что раз интересующий его объект из Москвы убыл, значит, Докингу незачем было ехать сюда.

Однако Мерцалову все больше казалось, что если бы Докинг здесь ничего не нашел, на него не стали бы замахиваться. Его никто тут не знал; по виду он никак не походил на человека с толстой пачкой долларов или евров в кармане, одет был — по московским, по «новорусским» понятиям — более чем скромно. Зачем же он понадобился? Вывод один: для того чтобы устранить его. Пошел на дело, судя по первым докладам, не маньяк или пьяный хулиган, не обиженный на весь мир прыщавый подросток. И не субъект, страдающий от недостатка травки и готовый на все, чтобы добыть ее. Такой будет искать жертву где угодно, только не в гостинице «Империум» среди ночи.

Выходило, что впервые приехавшего в Москву британского сыщика кто-то все же узнал, то есть встречал его раньше. Следовательно, бывал за границей. Надо поинтересоваться у Фэрклота, в каких операциях Докинг участвовал в последние несколько лет? И проверить, кто из наших авторитетных лиц в эти же годы выезжал за рубеж и куда именно? А получив то и другое, посмотреть, где пересеклись орбиты…

Это одно. Второе: человек, знавший Докинга, увидев его в Москве, испугался. Причина одна: англичанин представлял для неизвестного опасность. Очень серьезную. Иначе сразу на такие крутые меры не пошли бы. Этот человек, естественно, не мог знать, зачем именно приехал сюда английский полицейский. Берфитг вне подозрений: он вылетел из России еще до приезда Докинга, выехал официально, по собственному паспорту.