Владимир Михайлов - Вариант И

Вся эта история излагается по дневникам и другим записям Измайлова. Они были начаты значительно позже, все оказалось записано им по памяти, память же, как известно, — великий иллюзионист и часто заставляет видеть не то, что было на самом деле. Так вот этот эпизод — аудиенция у самого государя Персии — в этих записях не получил почти никакого освещения, там об этом сказано буквально полслова. Можно предполагать, что необходимость выполнить эту задачу заставила офицера пойти на какие-то нарушения морали и этики, на обман, может быть, или на насилие — одним словом, на что-то серьезно задевавшее честь дворянина и морского офицера настолько серьезно, что он так и не решился доверить это бумаге. Будь у Измайлова тогда или позже близкая женщина — мы наверняка получили бы недостающую информацию. Однако в отличие от большинства моряков Измайлова женщины, по-видимому, не интересовали — что по меньшей мере удивительно, так как был он человеком красивым, с правильными, даже нежными чертами лица, кудрявыми волосами и стройной фигурой. Однако факт остается фактом — о его отношениях с женщинами нам и по сей день ничего не известно.

Так или иначе — он был принят шахиншахом. Еще удивительнее то, что шах ему поверил, хотя, может быть, и не сразу. Так или иначе, вернувшись домой, лейтенант объявил членам императорской фамилии, что персидский государь ожидает их у себя. Цесаревича это даже не очень удивило — подросток еще был готов любое чудо воспринимать как должное, а тут речь шла о вещах, в его понимании совершенно естественных. На следующий же день Алексей и его сестра переступили порог шахского арка — чтобы затем исчезнуть на долгое, долгое время, а под настоящим своим именем, по сути дела — навсегда.

Сам же лейтенант императорского флота благополучно вернулся в снятый им дом, к своим матросам. Они прожили там еще два с лишним года. Нет достоверных сведений, чем они занимались, хотя известно, что время от времени лейтенант приглашался для каких-то консультаций — правда, не во дворец, который он так больше никогда и не посетил, но к эмиру, ведавшему в Персии морскими делами. Удалось установить также, что несколько раз он выезжал на побережье Персидского залива, а оттуда, возможно, и дальше. Вероятнее всего, эти приглашения и выезды связаны с сотрудничеством лейтенанта с персидской разведкой. Известно также, что через два года Измайлов, которого в Персии стали именовать Исмаил Фаренг Наиб, вместе со всей своей командой исчез, как это часто бывает на Востоке (да и не только там). К последнему году его жизни в Тегеране, то есть к 1920-му или началу следующего, и относятся, надо полагать, эти его записки.

Прочитать их, однако, стало возможно значительно позже: в 1945 году, когда советские войска по договоренности с англичанами, а также американцами хозяйничали на значительной части территории Ирана. В силу этих причин иранские архивы, материалы разведки не избежали российского любопытства, как и многое другое. Уходя из Ирана, русские прихватили эти документы с собой. Как к ним отнеслось советское руководство — трудно сказать. Велись ли розыски цесаревича или его потомства — неизвестно. Мы можем в этом вопросе исходить только из результатов: если и искали — то не нашли. В конце концов записки лейтенанта русского флота Измайлова нашли приют в специальном архиве советской военной разведки, где и были обнаружены нашими сотрудниками. Оригинал и посейчас находится в закрытом для публики хранилище.

О дальнейшей судьбе цесаревича и его потомков мы располагаем уже далеко не столь детальными сведениями; доступные нам материалы позволяют вместо непрерывной линии в дальнейшем обходиться лишь пунктиром — который, однако же, по-прежнему ведет нас в верном направлении. Как сказал бы лейтенант Измайлов (воистину заслуживающий титула Спасителя России) — мы лежим на правильном курсе. Вот что нам известно о дальнейшем…

Наталья тоже читала, сидя рядом со мною, пока вдруг не спохватилась:

— Слушай… Мы тут сидим так безмятежно, словно бы нам нечего опасаться.

Тебе не боязно? По-моему, мы страшно легкомысленны…

— Легкомысленны — это верно, — согласился я. — Ты права. Но это ненадолго. Давай все же дочитаем: дело срочное. А там начнем и действовать.

Она со вздохом согласилась.

Итак, российский престолонаследник как бы исчез, растворился в шахском дворце в Тегеране. Во всяком случае, имя Алексея Николаевича Романова более нигде не возникало. Официально он был признан убиенным вместе с его царственным отцом и всею семьей — и те, кто мог бы поставить эту версию под сомнение, вовсе не собирались делать этого. Никто из сторонников восстановления монархии в России не хотел, чтобы царевича принялись искать, поскольку уже в те времена ЧК обладала серьезной и страшноватой репутацией. И вот с начала двадцатых годов в числе приближенных к шахиншаху вельмож начинает время от времени упоминаться некий Мир Али ас-Сабур — вроде бы не принадлежавший ни к одному из знатных персидских родов, хотя имевший титул эмира, однако пользовавшийся, по свидетельствам некоторых современников, большими привилегиями. Правда, по свидетельству придворного историографа, на людях Мир Али появлялся редко и в беседы вступал поначалу не часто.