Владимир Малов - Зачет по натуральной истории

И немного успокоившись после всего пережитого, Петр сказал:

— Вы уж нас, ребята, извините! Но, видно, не судьба вам снять ваш фильм. Если с самого начала не задалось, пиши пропало! Раз сломался блок индивидуального хронопереноса, значит, придется вам там у себя в двадцать третьем веке все на него списывать. Вам не попадет?

Златко барабанил пальцами по скамейке. Бренк нажал на фонокварелескопе кнопку и среди кустов в необычном ракурсе — сверху вниз и под углом в сорок пять градусов — возникли красная, гневная и красивая Вера Владимировна и спокойный Степан Алексеевич, стоящие между буфетом и директорским кабинетом.

— Невестка у меня работает в экскурсионном бюро, — сразу же сказал директор школы.

— Да выключи ты! — снова вскипел Петр.

Директор и разгневанная Верочка исчезли. Златко все еще барабанил пальцами по скамейке.

— Так вы хотите сказать — я правильно понял? — всего того, что мы видели, на самом деле нет? — спросил он наконец. — Неужели вам уже знаком эффект кажущегося присутствия? Хотя голограммы, вроде бы, давно… не помнишь, Бренк? Но нет, все-таки, кажется, у вас, в девяностые годы двадцатого столетия, были только неподвижные голограммы, а здесь…

Костя, до этого все время молчавший, словно бы слушавший что-то внутри себя, наконец вмешался в разговор:

— Не голограмма это! — сказал он. — Голограмма, это когда видишь то, чего на самом деле нет, а вы видели то, что есть на самом деле, то есть вполне реальных людей и реальные предметы, но все-таки видели то, чего на самом деле нет. То есть, конечно, есть, но по-другому. Есть не так гладко и хорошо, как вы видели.

Бренк и Златко переглянулись. На лицах обоих была написано такое недоумение, словно оно специально было усилено с помощью какого-то специального усилителя.

— Сейчас я объясню, раз вы все еще ничего не понимаете, — терпеливо и рассудительно произнес Костя. — Бывает у вас так, что вы хотите кому-то показаться лучше, чем на самом деле?

— А зачем? — недоумевая, спросил Бренк.

Костя немного подумал.

— Вот, скажем, вы не выучили урока, но хотите, чтобы учитель думал, что выучили…

— Учитель все равно узнает, потому что как только мы входим в класс, излучение… — Златко осекся, внимательно посмотрел на Петра и Костю, но потом все-таки договорил: — В общем, то, что мы усвоили накануне, то, что мы знаем, чего не знаем, моментально фиксируется специальными устройствами, и даже степень усвоения оценивается с точностью до… но это не важно.

— Ладно, — сказал Костя, не теряя терпения. — А вы сказку знаете про кота в сапогах?

— Это которую Шарль Перро? — спросил Бренк.

— Я так и знал, что эта сказка дойдет до двадцать третьего века! обрадовался Костя. — Вечная сказка! Так помните, как король спрашивает, чьи это поля, а кот отвечает — маркиза Карабаса, хотя на самом деле не его? У нас тот же случай! То, чего нет, показывают, когда хотят, чтобы другие думали, что есть. Поняли?

— А зачем? — спросил Златко. — Не лучше ли знать, как есть на самом деле? Это всем полезнее!

Петр, удивляясь непониманию, опять взорвался:

— Да лучше, лучше! Лучше, конечно! Кто же с этим спорит?

Бренк вдруг хлопнул себя кулаком по лбу.

— Постойте! Я, вроде, начинаю понимать. В истории такие вещи уже случались! Вот Иммануил и Григорий только что были в восемнадцатом веке, снимали эпоху Екатерины Второй. Там были потемкинские деревни… Так у вас тоже самое?

— Какие потемкинские деревни? — подозрительно спросил Петр.

— Потемкинские деревни? Ну это что-то вроде того, как один князь по фамилии Потемкин, желая показать государыне-императрице, как хорошо живут подданные, приказал построить из фанеры силуэты роскошных домов, за которыми были спрятаны настоящие плохие дома, а с дороги, по которой проезжала императрица, не видно было, что это только силуэты.

После таких слов Петр обиделся за время, в которое он живет.

— Силуэты! — сказал он возмущенно. — Ничего вы не понимаете, а еще из двадцать третьего века. Какие же у нас силуэты! У нас вон всего сколько есть настоящего! Вы, небось, видели, когда невидимые были, что и на самом деле…

— Тогда зачем? — спросил Златко.

И тут же непонятно откуда возникла все еще разгневанная и взволнованная Вера Владимировна, бросившая свой урок. Увидев ребят на скамейке, Верочка мгновение поколебалась и села рядом с ними.

— Я из педагогов уйду! — сразу же объявила преподавательница, глядя в сторону. — Мама все время говорит, что мне нужна более спокойная работа. Экономист или библиотекарь. С моим университетским образованием я вполне смогу работать в библиотеке.